Андрей Зыков - Эрлик

Для осуществления этих исследований мы подготовили все наши наработки, даже экспериментальные. Всё то, что вы увидели в последние дни, – безмерный вклад советских ученых в наше светлое будущее, исключительнейший шедевр социалистической научной мысли. Мы подчинили вашим грядущим исследованиям все наши силы. Все, кто в курсе настоящих событий, – безраздельно верят в вас. И в ваш успех.

– Аркадий Владимирович, когда нам приступать? – возник из полутьмы вопрос Кима. Юноша, доселе скромный, сам не ожидал от себя подобной стойкости и решимости. Дело тут было вовсе не в его лидерских качествах, которых, в общем-то, и не было. Просто в свете услышанного за Кима говорило что-то, как оказалось, таившееся в нем до сих пор, – что-то исключительно могучее и умелое, что-то, способное отбросить все лишние мысли и опасения ради решения одной единственной цели. Что-то, что открылось в нём впервые за всю его жизнь.

– Ах да, – опомнился Андропов. – Вы задали самый важный и нужный вопрос нашего с вами собрания, Ким. Мы не можем терять время напрасно. Когда вы подниметесь с мест, за вашими спинами откроются двери. Восемь дверей – каждая из них ведет в ваши личные номера. Их, разумеется, также восемь, они одинаковые, в каждом из них находится всё, что нужно для жизни: спальня, очень удобное кресло для чтения, еда, туалет и ванная комната, чистое белье. А еще подробнейшие последние инструкции для вас, напечатанные на листах бумаги, они лежат на письменных столах. Там немного, советую прямо сейчас с ними ознакомиться. В них изложено всё, что может помочь вам в вашей работе. От рекомендаций к научным экспериментам до подробного описания, где именно в шкафах хранятся вещи, которые следует взять с собой: одежда, снаряжение, карты и всё необходимое. Сейчас 10 утра, 15 с половиной часов вы будете находиться в номерах. Как я уже упоминал, крайне советую отпущенное время отвести на изучение последних инструкций, отдых, еду и сон. Там будет чай, заваренный из самых редких трав в СССР, он подарит вам состояние тела и духа легкое и безупречное. Оно вам сейчас необходимо. Ночью, в 1 час 30 минут, вы вылетите в Чумикан на нашем вертолете. Он приземлится неподалеку от него. Там вы разобьете большие палатки и проживете 4 месяца до третьей декады июня. Это необходимо для того, чтобы вы привыкли к местности, в которой нужно будет проводить исследования. Местных жителей в этом селе крайне мало, за всеми мы тщательно следим, поэтому никакой опасности огласки они не представляют, можете с ними общаться. В начале 20-х чисел июня вновь прилетит вертолет, который отвезет вас на место исследований. И с этого момента начнется великое. Удачи, товарищи!

Этими словами собрание завершилось. Молодые люди беззвучно поднялись со своих мест и удалились в комнаты, которые Андропов по одним ему известным причинам назвал «номерами». Видимо, затем, чтобы ученые хоть на мгновение почувствовали себя постояльцами старой доброй советской гостиницы. И на это мгновение, когда хоть что-то, происходящее с ними напомнит о далеком доме, сердца их хоть на чуть-чуть сбросят с себя тяжесть свалившихся на них темных дум и первых размышлений.

Встав со своего места, Ким, слегка пододвинув стул к столу, почти не подняв ни на кого взгляд, повернулся к стене, находящейся за ним. При этом, как это произошло и у его товарищей, мягким белым свечением проявились на стене, до этого казавшейся сплошной, контуры дверного проема. По приближении к ним Кима в этих контурах исчезли, словно растворясь в воздухе, волокна таинственных нитей, и юноша ступил сквозь открывшийся проход, оставив в одиночестве полумрак помещения собрания, где даже столы и стулья были сделаны из того же самого загадочного материала, которым было отделано всё вокруг.

Помещение номера, как это ни странно, совсем не походило своим дизайном на предыдущее. Напротив, ласковый свет привычной, самой обыкновенной лампы мягко, заботливо отражался от теплых древесных тонов, царящих в комнатах. Комнаты, кстати, оказалось две: одна из них вмещала в себя прихожую и кабинет, в ней даже камин оказался настоящий. А во второй была спальня, тоже с камином. И, правда, всё как в советской гостинице самого высшего класса, и даже чуть лучше. Кухня, ванная и туалет были скрыты за дверями, на этот раз совсем обыкновенными, резными, деревянными. Все-таки, как может соскучиться человек, погруженный в иное окружение, по своему старому, привычному, тому, что в жизненной суете он даже не замечает. Даже в том случае, если погружение это длится немногим более часа. Вот по истечении этого маленького, едва заметного срока, совершенно неважного и краткого на фоне всей человеческой жизни, как раз и замечает он истинную цену того, что всю жизнь было с ним ранее. Истинную цену привычного. Того, что на самом деле более всего дорого. И, хотя Ким старался по возможности прогнать от себя это окутавшее его чувство, новое ощущение, оно не уходило. Как не уходили от него и мысли от сказанного Андроповым на минувшем собрании.