Мари Кинг - Дневники современной ведьмы. Часть 1. Тайная судьба

Из всех ее историй я особенно любила ту, в которой в нашу деревню пришли немцы. Бабушке Клаве было тогда 16 лет, и она еще не знала, какой силой обладает. Мать ее умерла при родах, растили ее отец и тетка, которая даром не обладала и потому скрывала от девушки правду о ее матери, которая была самой сильной ведьмой на весь здешний край. Сейчас таких уже нет ни в нашем роду, ни в других. Сейчас ведьмы ни летать без метлы не могут, ни в животных обращаться, а мать ее легко могла зайцем обратиться и заманить нерадивого охотника в чащу, чтобы он не выбрался. Или кошкой подкрасться под соседское окно и послушать, о чем говорят в доме. После войны конечно бабушка Клава узнала правду – местные рассказали, потому что увидели, какая в ней появилась сила после того, что случилось.

Так вот: когда прошел слух, что в деревню идут немцы, многие жители решили не бросать своих домов и никуда не уходить. Будь что будет. А было вот что.

В деревню с криками «Немцы, немцы!» вбежали дети, которые играли на дороге и издали увидели приближающийся отряд. В деревне началась паника. Клавдия, как и все другие, была напугана. Тетка позвала ее в дом:

– Прячься в погреб, ты девка молодая, видная, нельзя тебе им на глаза показываться.

Но она не спряталась, а выбежала на крыльцо, сжала кулаки сильно-сильно и зажмурилась, так и осталась стоять. Как она рассказывала, сама не понимала, что делает.

Немцы пришли в деревню, а деревни то и нет. То есть местные жители их видят, а они ничего, кроме леса и тумана разглядеть не могут. Долго ходили, карту смотрели, все глазам своим не верили, но так и ушли не солоно хлебавши.

После этого случая местные жители кроме как спасительницей Клавдию не называли. Ну и конечно же рассказали ей все о том, кем мать ее была.

А после войны конечно к ней многие обращались за помощью. И за плохим делом и за хорошим. Кому-то она помогала, кому-то отказывала. Когда война закончилась, она вышла замуж, завела детей и прожила жизнь не только ведьминскую, но и обычную человеческую.

На праздник она пришла последней и принесла с собой вкусных пирогов. И когда только напечь успела, весь день люди у нее были, один так совсем тяжелый был – часов пять с ним провела.

Мы собрались, взяли каждый угощение, кто какое приготовил и отправились к реке. Волосы у каждой из нас сегодня были распущены, даже наши бабули сегодня сняли свои платки, в которых всегда ходили летом, чтобы голову не напекло, и раскидали по плечам густые седые локоны.

Валентина Ильинична надела сегодня красные свободный сарафан, расшитый золотом. Бабушка Клава была в светло-сером летнем платье. Моя мать надела платье-рубашку до колена и подвязала красным поясом с вышивкой. Тетя решила остановиться на торжественном черном цвете. А я выбрала простой голубой сарафан. На голове у каждой из нас, даже у бабушек, были венки из ромашек и васильков. Хотя всегда считалось, что венки на воду в Купальскую ночь пускают только девушки, чтобы погадать на суженного, но мы всегда пускали цветы со вставленными в них свечами по воде в знак уважения и памяти всем ведьмам нашего рода.

Когда мы пришли на берег реки, было уже темно. Мы набрали в лесу сухих веток и сложили их так, что гора получилась почти что с человеческий рост. На льняной скатерти было разложено угощение: яблоки, мед, пироги с ягодой и домашняя настойка на травах яркого зеленого цвета. Почти все на нашем праздничком столе было домашним и очень вкусным. Мы встали в круг, взялись за руки и подули на костер. Костер вспыхнул сразу же. Одной у меня никогда не получалось развести так огонь, но вот вместе – совсем другое дело.

Мы пели и танцевали вокруг ярких языков пламени, которые взлетали высоко к звездному небу и рассыпались там миллионами искр. У обоих бабушек были прекрасные голоса, и они знали множество старинных песен, каждая из которых содержала в себе куплетов по двадцать. Какие-то из них я знала с детства, другие слышала сегодня впервые.

Песни были разными. И про несчастную любовь и про женскую судьбу, а некоторые и вовсе были текстами заговоров.

Я подпевала тому, что знала, а в остальное время просто кружилась вокруг костра в диком первобытном танце. Вся моя тоска и все мои переживания улетали в черное небо вслед за яркими искрами.

«Хочу быть свободной, всегда быть такой свободной как сейчас», – сказала я про себя, словно загадывая желание.

Когда наступила полночь, я без сил рухнула на покрывало, запыхавшись от быстрого танца.