Ирина Мясникова: Запретные практики

Когда Панкратьева въехала во двор своего дома, ее глазам открылась замечательная картина. На газоне у единственного во дворе дерева стоял совместно проживающий с Панкратьевой Алик Зотов. Причем не просто стоял, а стоял на одной ноге, изогнувшись совершенно невозможным образом и закрыв глаза.

«Ага! – подумала Панкратьева, – пополняет свои запасы живительной энергии Ци».

Зотов периодически занимался пополнением этой самой Ци с помощью какой-то шибко сложной китайской гимнастики. В первый год совместного проживания с Зотовым Панкратьева еще задавалась вопросом, почему эта самая Ци никак не хочет вливаться в прямо стоящего Зотова, зачем для ее получения необходимо закручиваться в узел? Потом Анна Сергеевна как-то попривыкла к странностям Зотова и перестала обращать на них внимание. Даже его регулярный уход в какой-то «Дзен» для решения наиважнейших жизненных вопросов абсолютно перестал волновать Панкратьеву. Никакого волнения, только легкое раздражение. Подумаешь, кто-то к колдунам и экстрасенсам ходит, а кто-то в «Дзен». У каждого, как говорится, свои причуды.

Однако если Панкратьевой было совершенно наплевать на украшение двора в виде своего бойфренда, или как раньше было принято говорить сожителя, то всем остальным проживающим Зотов, транспортирующий в себя Ци, был отнюдь не безразличен. Так напротив Зотова с открытым ртом замерла девочка из соседнего подъезда, выгуливавшая во время транспортировки Ци своего терьера. Тем более что Зотов для пополнения себя живительной Ци приоделся в ярко-красный дорогущий спортивный костюм известной фирмы, расписанный разными завитушками под хохлому и с надписью «Россия» на спине. Нужно отметить, что на терьера, как и на Панкратьеву, Зотов не произвел ни малейшего впечатления, и он сосредоточенно орошал растущий рядом с Зотовым одинокий чахлый куст.

– Как бы кроссовки ему не загадил! – подумала Панкратьева и припарковала свою машину рядом с Зотовским «мерседесом».

Алик Зотов считал, что у него должно быть всё только самое лучшее. Если квартира, то окнами на Невский проспект, если машина, то непременно «мерседес», а если совместно проживающая женщина, то обязательно директор и не просто директор, а директор красивый с ногами от ушей. Однако при всём при этом Зотов проживал в квартире у Панкратьевой, а не наоборот. Дело в том, что в его большой квартире окнами, действительно выходящей на Невский проспект, совместно проживать оказалось совершенно невозможно. Невский проспект, знаете ли, не спит никогда. А уж, чтобы отмыть стеклопакеты, установленные для утепления и шумоизоляции, Алику приходилось два раза в год нанимать бригаду гастарбайтеров из ближнего зарубежья.

Ох уж эти понаехавшие провинциалы! Коренной питерский житель никогда не будет покупать квартиру окнами на проезжую часть, да еще на главную магистраль города! Настоящий коренной питерский житель живет окнами в тихий двор. А уж если в этом дворе, кроме парковки еще есть и дерево с газоном и кустами, то вот тогда, пожалуй, можно считать, что у человека есть самое лучшее в городе жилье.

Панкратьева не стала отвлекать Зотова от сложного процесса получения Ци из пространства и пошла к подъезду, делая вид, что все это безобразие не имеет к ней никакого отношения. Навстречу из подъезда вышла соседка и поздоровалась с Панкратьевой. В глазах у соседки сквозило очень сильное сочувствие.

«Жалеет меня»! – удовлетворенно подумала Анна Сергеевна.

Вот интересно, когда бывший муж пьяный в подъезде спал, соседи её тоже жалели. Тогда вроде бы всё было понятно, за что и почему жалели. А сейчас? Зотов – мужчина из себя видный, лицо у него интеллигентное, не пьет, не курит, физкультурой занимается, по утрам километры вокруг парка наматывает, не нищеброд какой-нибудь опять же, вон на «мерседесе» ездит, и все равно жалеют! Подумаешь, странненький слегка, но это ж с кем не бывает? Любого ковырни, там такие тараканы полезут.

Панкратьева открыла дверь своей квартиры и прямо из коридора увидела спину сына Федора, который сидел, уткнувшись в компьютер. На экране компьютера разворачивалась нешуточная битва.

– Федь, я пришла! – сообщила ребенку Панкратьева.

– Привет, ма! – пробасил, не отрываясь от компьютера, пятнадцатилетний дитенок. – Есть не хочу, там Алик суп сварил, я ел. Уроки нам не задали, тебе мужик какой-то звонил, я забыл, как зовут. У тебя труба выключена.

Панкратьева спохватилась и полезла в сумку за мобильником. Надо же, как расслабилась. Как выключила перед визитом к колдуну, так и вовсе забыла о существовании телефона.