Юлия Лялина - Отражение сна

Шеф тем временем тоже будто врос в пол за спиной Веры. Или прилип – причём не только к полу. Дело было посреди бела дня на глазах у многолюдного офиса – однако таково коллективное одиночество: люди близко, но не близки. Каждый сам по себе и сам за себя.

Тяжело быть в такой ситуации. Тяжело даже наблюдать за ней со стороны. Смотреть и ничего не делать, словно руки и ноги скованы кандалами беспомощности.

Лицо Марины обожгло стыдом и гневом. Пусть вокруг был всего-навсего сон, пусть она не должна была вмешиваться – сейчас всё это не имело значения, необходимо было сделать хоть что-то. В руку удобно легла беспроводная мышь – и тут же отправилась в полёт. Мишенью стал не шеф, а мусорное ведро (хотя невелика разница): электронный грызун был лёгким, но удар пластика о пластик получился достаточно громким.

Шеф недоумённо-сердито обернулся на звук. Сновидец тоже вышел из оцепенения. Оба стали озираться по сторонам и почти одновременно вычислили причину шума. Ещё секунду назад Марина скрывалась в тени на задворках кордебалета – и вдруг попала в перекрестье софитов.

– А вы, собственно, кто? – рыкнул шеф.

Сновидец, наверное, спросил бы вежливее. Но суть вопроса, читавшегося в его глазах, была той же.

Плохо. Очень плохо. В сон попал элемент, которого не должно было там быть. И хозяин сна заметил, что что-то не так.

Сейчас бы в лучших традициях пришельцев сделать шаг вперёд и пропищать: «Не бойтесь, жители офиса, я пришла с миром», да только вот напал ступор. Кажется, нарушать правила, которые перечислил Куратор, всё-таки не стоило.

Сновидец, почуяв чужака, сжался и стал почти совсем незаметным. А шеф, наоборот, пошёл в наступление.

– Кто. Вы. Такая? – его бульдожья челюсть выдвинулась вперёд ещё сильнее, показались зубы. Они были жёлтыми, длинными, острыми – и становились всё острее. Набрякшее лицо поплыло, изменилось, оно уже не было лицом человека.

Марина рефлекторно попятилась и выставила перед собой единственное оружие – обломок кураторской палки. Обломок был размером с карандаш, таким максимум можно ткнуть в глаз. Если, конечно, чудовищные зубы не откусят тыкающему руку.

Сон наполнился страхом, отвращением – и подгнившим весельем.

– Я знал, я так и знал, – сновидец глядел на шефа со странным удовлетворением. Так мог бы смотреть крестьянин на графа, застукав его со своей женой – из которой граф уже допивал последние капли крови.

А вот Марине было не до веселья – она продолжала пятиться. Смотреть на монстра, уже опустившегося на четыре лапы и вспарывавшего когтями ламинат, было страшно. Но повернуться к нему спиной – ещё страшнее.

Присел. Передумал нападать? Нет… готовился прыгнуть.

Кулак хрустнул. Или в кулаке что-то хрустнуло. Крепко сжатая в руке палка дрогнула. Треск, искры – Марина отбросила загоревшуюся деревяшку, которая тут же принялась дымить, словно возомнила себя сигнальным костром или дымовой шашкой.

Спина врезалась во что-то, плечи попали в захват, по уху мазнул незнакомый голос:

– Тш-ш, всё хорошо. Только не закрывай глаза! Мы быстро.

Сложно доверять тому, кто подкрадывается со спины; но этот кто-то по крайней мере был человеком. И от него не несло тьмой и жутью. Марина кивнула.

– Вот и молодец!

Дальше сразу несколько вещей произошли почти одновременно. Хватка исчезла. Раздалась пара сухих хлопков-выстрелов. Монстр взревел. Из-за спины Марины в атаку бросился мечник. Замах, удар, вопль. Голова монстра упала со смачным звуком – но не осталась на месте. Она покатилась по полу, оставляя за собой пятна чёрной крови. Хуже того: она всё ещё бешено вращала глазами, скалилась, искала, в кого вонзить клыки. И нашла. Из груди офисной работницы – Веры, да? – вырвался полувсхлип-полустон, когда последним рывком голова устремилась к ней. Однако на сей раз помощь к ней пришла: сновидец каким-то абсолютно нереальным (хотя почему бы и нет? Это ведь был его сон) движением взлетел из-за стола и спустя мгновение приземлился прямо на голову чудища, с хрустяще-чавкающим звуком дробя кости и давя то, что скрывалось под ними.

– Ого, – мечник присвистнул. – Силён, брат!

– Это, эт-то… – сновидец жалобно булькнул, в последний момент сдержав рвотный позыв.

Он с ужасом глядел на свои ноги, по щиколотку погружённые в то, что раньше было головой монстра. Впрочем, кровавые останки уже начали рассыпаться чёрным песком – так же, как рассыпалась обезглавленная туша.

– А, это обычный кошмар! Мощноват, конечно… Но я говорил не о нём, а о тебе.