Михаил Молотов - Когда заканчиваются сны

Я делаю эти записи с одной целью – не сойти с ума окончательно. Во всяком случае, эти записи на санскрите позволяют мне надеяться, что я ещё не окончательно спятил. К докторам не пойду, ни за что. Я видел, что они сделали с моим сокурсником в университете. Вот когда окончательно сойду с ума, пусть делают, что хотят, мне уже будет всё равно. Часть событий – самое начало, с датами и без, восстановлена по памяти. А дальше – как получится, постараюсь вести этот дневник подробно, но если что-то и пропущу, то что с меня взять…

Эта запись меня очень удивила и по дороге обратно в музей, у меня появились несколько версий, объясняющих существование этого блокнота. И основная версия – это похожий на мой почерк другого человека, знающего санскрит. “Тогда, что блокнот делал у меня в сумке? – думал я. – И вообще, это больше похоже на розыгрыш, только глупый и очень странный. Если же это написал я, а я уверен, что нахожусь в здравом уме, то почему я этого не помню? Может временное помешательство было? Позже надо будет поговорить с коллегами о том, что происходило три года назад.”

Весь оставшийся день я просидел у себя в кабинете, работая с бумагами, и с нетерпением дожидался вечера. А перед уходом с работы заглянул к Оттавио, хотел расспросить его о событиях трёхгодичной давности, но выяснилось, что работает он у нас всего год и ничем мне помочь не может. Поговорить с Кристианом и Майей мне не удалось, они уже ушли, а беспокоить их в нерабочее время не хотелось, у них есть чем заняться и без моих странных расспросов. Я решил поговорить с ними на следующий день в музее или договориться скоротать вечер в общей компании. К тому же за весь день я так устал, что уже не было сил делать что-либо ещё. Но уже поздно вечером любопытство всё же взяло верх, и я решил почитать записи в блокноте.

Следующие записи шли плотно, разделяемые только датами или пустой строкой. Почерк был ровный уверенный и даже если не мой, то очень на него похожий.

Не знаю точно, когда всё это началось и что тому было причиной, но так совпало, что во время моего “помешательства” я переводил с санскрита древнюю рукопись, найденную в архиве музея. Её мне принёс Кристиан Пулле. Эту рукопись я привёз из Индии, но по какой-то причине отложил её перевод.

Насколько я помню, я привёз её из одного монастыря на севере Индии, в библиотеке которого составлял каталог рукописей, работая там по научному гранту. В целом, работа мне нравилась. Когда я только приехал в этот монастырь, я сразу почувствовал себя как дома, что было очень удивительно, так как в незнакомых мне местах всегда чувствовал себя неуютно. Я усердно работал и один из монахов постоянно помогал мне. Ещё он показал неизвестные мне способы медитации и дыхания, которые он узнал из очень древней рукописи. Она меня заинтересовала, и он принёс мне её. Как ни странно, она очень напоминала современную книгу в чёрной обложке из материала похожего на кожу и на удивление хорошо сохранилась. Это была единственная известная мне рукопись того времени в таком виде, так как обычные рукописи никогда не переплетались, а хранились в виде стопки отдельных листов, завёрнутых в ткань или внутри больших ящиков. Увидев моё любопытство, он, как-то даже настойчиво, стал советовать перевести эту рукопись. Я проработал там ещё около трёх месяцев, но того монаха больше не встречал. А когда я закончил составление каталога и собрался уезжать, мне подарили эту рукопись в странном переплёте и, несмотря на мои отказы, всё-таки настояли, и я забрал её с собой.

После возвращения из Индии я показал эту рукопись Кристиану Пулле и забыл о ней на какое-то время. Но вскоре он вспомнил о ней и попросил меня составить её подробное описание для занесения в общий каталог, и подготовить к сканированию. Так мне в руки попала странная и довольно объёмная рукопись посвящённая, как в ней часто упоминается, “осознанию воплощения”. Сначала я не вчитывался в текст, а пытался составить общее описание рукописи, как объекта хранения, но некоторые строки и рисунки с каждым днём всё больше привлекали моё внимание. И буквально через пару дней я приступил к её переводу. Кристиан не торопил и, как мне показалось, был только рад моему интересу к ней, взяв с меня слово, что перевод я сделаю отдельной книгой с пояснениями и комментариями.

В этом месте было оставлено несколько пустых строк, и я невольно отвлёкся от чтения. Я стал припоминать, что действительно, около трёх лет назад, переводил древнюю рукопись, но вот что странно: подробностей вспомнить не мог. “Завтра, первым делом, надо будет расспросить об этом Кристиана,” – подумал я и вернулся к чтению блокнота.