Дмитрий Кузин - Зона-51

От грязи на полу и на стенах исходил жуткий запах сырости и тлена, временами режущий глаз. Впрочем, глаз резали еще и бесконечные световые вспышки, озаряющие здешнюю темноту резко, внезапно, и очень ярко. Разбирать почву под ногами они не помогали, наоборот – глаз, уже привыкший к темноте, вдруг отвлекался невесть, откуда взявшимся потоком света, потом этот поток резко прерывался, и Дадли снова приходилось адаптировать зрительный нерв к условиям плохой видимости.

Коридор был прямой и длинный – как обычно бывает в зданиях подобного рода. Он длился и длился, не заканчиваясь, а изгибаясь бесчисленными поворотами, которым не было конца. Иногда он прерывался автоматическими дверями, которые, несмотря на пустынность здешних интерьеров, исправно работали, всякий раз открываясь перед путником. Были здесь и небольшие ступеньки, какими обычно соединяются уровни в офисных помещениях. И окна на стенах тоже были. Вот только самих офисов – то есть дверей в нишах и углублениях вдоль стен – было немного. Двери эти были, в отличие от современных конструкций, тяжелые, словно кованные, местами ржавые (неудивительно, учитывая, сколько воды здесь было повсюду!), и закрытые наглухо. Дадли остановился у одной из них и попробовал потянуть ее на себя – не тут-то было. Даже стук, который должен был раздаться после того, как он опустил на тяжелую металлическую поверхность двери кулак, словно утонул в этом материале. Как будто бронированные!

Он проследовал дальше, сквозь непроглядную тьму, временами освещаемую вспышками неисправных электроприборов, к очередной такой двери. И снова – то же самое. Ни открыть, ни достучаться до тех, кто за ней сидел, у него не получилось. Но там точно кто-то был! Несмотря на плотную железную конструкцию и полное отсутствие щелей, приложив ухо к любой из этих дверей, можно было услышать, что за ней раздаются какие-то странные звуки – то ли скрежет металла, воющего от соприкосновения с самим собой, то ли чьи-то крики, настолько истошные, что трудно было представить себе их принадлежность человеку, то ли переходящее в стон рычание какого-то дикого зверя. Это было слышно настолько отчетливо, что по коже невольно пробирался холодок. А попробовать постучать в эту дверь – и снова звук кулака заглохнет, как будто его и нет вовсе, как будто просто бабочка пролетела и коснулась стального занавеса, отделяющего странный мрачный коридор от не менее странных и мрачных комнат, о содержании которых можно было только догадываться… А может, не надо было и догадываться, незачем было и стучать – вдруг двери возьмут, да и откроются, и предстанет глазам несчастного путника такое, чего лучше не видеть?

Постепенно погружаясь в обычно не свойственный ему страх, агент Дадли продолжил путь, но уже быстрее. Он уже привык к мерцающему освещению, изгибам пола под ногами, небольшим ступенькам и бесчисленным открывающимся автоматическим дверям, так что двигаться мог уже интенсивнее. Страх от отсутствия людей, странных звуков за немногочисленными стальными дверями, запаха отдающей исполненным трупов морским дном сырости, смешанный с любопытством о природе этих звуков и самого того места, в котором оказался (не говоря уж о том, как он сюда попал) заставлял его ноги передвигаться быстрее, вырывая глазом из темноты очередную дверь, чтобы снова припасть к ней ухом, услышать те же странные звуки, постучать, и, ничего не дождавшись, следовать дальше и дальше.

Вскоре он споткнулся и упал лицом в пол. Повезло, что свалился рядом с дырой между сваренными металлическими пластинами, из которых перекрытие состояло – прямо в лужу. Немного воды затекло в нос, и он вдруг понял, что именно запах морского дна создает жутковатое ощущение. На минуту ему вдруг показалось, что само это здание есть часть какого-то большого затопленного города, и он – на самом дне океана. Подумав так, он мгновенно вскочил на ноги и ринулся к окну.

Оно открылось на удивление просто, и сразу опровергло эту его гипотезу. Дадли улыбнулся – значит, выход все-таки есть, – посмеялся собственной алогичности («Как бы тогда здесь открывались автоматические двери и мерцало тусклое освещение, если бы оно стояло по крышу в воде?») и распахнул окна шире. Как в любом офисном здании, окно было и впрямь очень большим. За ним, со стороны улицы, виднелся небольшой выступ, вроде неогороженного балкона шириной в метр. Агент шагнул на него и оказался на свежем воздухе. Правда, на улице было еще темнее – настолько, что невозможно было понять, на каком он этаже находится. Тьма из окна зияла такая, что не видно было ни зги, сколько глаз ни мучай. Но воздух был сравнительно свежим… Чтобы понять, есть ли у него альтернативный выход, Дадли достал из кармана пиджака монетку и бросил вниз. С оглушающим свистом улетела она в темноту Дантова ада, в котором агент оказался этой ночью неожиданно для себя. И – ни звука…