Энрике Флюенс - Волчья гора. Академия Котов-оборотней

Я качаю головой и поднимаю руку:

– Пусть она и Бентон бегут. Это я помог им бежать. В этой суматохе я открыл аварийный выход.

Гер Вульф придавливает меня к стене и рычит.

– Что-о?

– Выслушайте меня. То, что я задумал, перевернет все!..

И хватка Волка ослабляет. Он сосредоточенно смотрит в мои глаза и слушает то, что я говорю.

Ночь подернулась розовой опалиной на небе. Вокруг зимний лес. Ветер стих. Приближалось утро.

Марианн очень устал, вымотался после изнурительной ночи, проведенной в бегах. Он настолько ослаб, что просто упал в снег и смотрел на светлеющее небо.

– Интересно, что будет с Исмеральдой?

Марианна припомнил Исмерадьду и волновался за этого доброго оборотня, не похожего ни на кого другого, кого он встречал. Сейчас Марианн жалел, что Исмеральда остался в медицинском корпусе.

– Как думаешь, а? С ним все будет хорошо? – Переспросил Марианн. Мигнис молчала. Ветер подергивал ее усы. Мышь, прижала уши, подняла нос к небу и, кажется, принюхивалась.

– Даже самое страшное творение Бога совершенно в своем истинном проявлении.

– Ты про Исмеральду? Он же не страшный! Ему сыворотку непонятную кололи!

– Нет, не ученые – доктора сделали его, Мисмеральда, таким. Они просто подтолкнули скрытые в нем черты. И они вырвались наружу. Волчьи доктора просчитались. Шутить с оборотнями так нельзя. Мисмеральда самый счастливый оборотень, которого я видела в последние два года. Он будет и дальше счастливым. В нем нет противоречий. Луна делает его собой.

Дыхание Марианна стало медленным. Он почувствовал, что к нему подкрадывается сон. От Мигнис исходило ощутимое тепло. Это успокаивало ноющее тело Марианна. Но не мысли.

– Ми-ми, ты бежишь к Волчьей горе? – Ага.

Марианн должен уйти от преследования, должен спасти Мигнис. Надежду найти помощь была только там, в замке и академии для Котов-оборотней.

Он помнил слова Мигнис, сказанные тогда у Волчьей горы. Она не хотела оказаться там, находиться среди Котов.

– Мигни, – тяжело выдохнул Марианн. – Прости… Я… Я не знаю, куда идти. Я чувствую или помню, что там Волчья гора. Я знаю, там спасение. Туда не сунуться Волки.

Мигнис молчала. Марианн ждал и боялся ее ответа. Любое упоминание, что там не лучшее место для Мыши-оборотня, ранет ему сердце.

– Тебе надо отдохнуть. Поспи… Я посторожу нас.

Лежа в снегу, Марианн думал о Мигнис. Радость от спасения уже не радовало сердце. Сейчас Марианн ощутил тяжелую грусть. Ведь он бежит на север, к Волчьей горе. Другого пути к избавлению от преследования Волков у него нет. Ему не хватит сил и времени искать иную защиту и убежище. Мигнис понимала это.

Марианн закрыл глаза.

– Доброе утро. Пора вставать! Через три дня ночь обращения! Слышишь, Мари-и-анн? – Пятки Ровена бодро застучали по полу.

– Слышу. Я уже не сплю. – Марианн откинул одеяло. Ровен улыбался, и, похоже, отдернул руки.

– Ух, какой холодный пол. А ночь обращения это очень важная ночь!

– Лучше не напоминай. – Ответил Марианн, поспешно одевая свитер. В спальне было холодно.

– Да-а. Это верно. Я тоже ее побаиваюсь. Поэтому стараюсь себя зарядить позитивными флюидами. Ровен ждал реакции Марианна, и он не заставил себя ждать:

– Каким образом? Сдернуть с меня еще раз одеяло?

– Не-ет! Мне пришла одна гениальная мысль. Я подумал, что в прошлый раз я не превратился в пантеру, а всего лишь кото-подобного человека из-за того, что сильно переживал. Поэтому я заражаюсь позитивом прямо сейчас.

– Я думаю, лучше вообще об этом не думать. К тому же еще три дня.

– Не думать? – Ровен задумался. По пути в умывальную комнату он сказал:

– Может ты и прав. Но я буду делать по-своему. К тому же это твоя первая ночь превращения здесь, в замке, да?!

Марианн кивнул, хотя Ровен и так это знал. Марианн меньше месяца прожил в замке.

– Сколько ты уже здесь? Почти месяц?

– Почти три недели. – Неохотно отозвался Марианн.

– Три… – Ровен понизил голос, что бы другие ребята в умывальной комнате его не услышали. – По местным меркам, ты совсем "зеленый".

– Мне все равно.

– Хорошо. А меня первую неделю постоянно дразнили "зеленый". Даже по имени никто не называл. Только учителя. – Шептал почти в самое ухо Ровен, искоса поглядывая на Клайва у соседней раковины.

Марианн подумал, что в этом прозвище нет ничего плохого. Его, Марианна, некоторые ученики с нескрываемым отвращением называли «предатель», и «оттаяли» они не сразу. Марианн считал, что им повезло намного больше чем ему. И это не дает им права осуждать и оскорблять других. К тому же, окажись они на месте Марианна, не известно как бы себя показали. Выжить в огромном лесу, когда вокруг шныряют оборотни, нелегко даже зрелому опытному оборотню.