Владимир Сурков - Блюдце секретов

– Как ваше самочувствие сегодня, Джон?

– Я чувствую с-с-себя х-х-орошо, – немного заикаясь, отвечал парень. Он говорил немного в нос и медленно.

– Я очень горжусь тобой, очень малое количество людей смогли вернуться к нормальной жизни после комы.

– Я н-н-недавно лис-с-стал ин-н-тернет и на-а-шёл…

– Что, Джон, что вы нашли?

– С-с-себя. М-м-ожно я пост-а-влю музыку?

– Конечно! Мне очень интересно.

Джон включил композицию, и послышался голос, напоминающий скрип несмазанной телеги:

– Видите ли, доктор, я листал новости в интернете и наткнулся на одну интересную запись. Пять лет назад в Волжском водохранилище нашли двоих людей. Парня и девушку, которые утонули, вцепившись друг в друга.

– К статье были приложены их фотографии и рассказана дальнейшая судьба. Оказывается, девушка была дочерью одного влиятельного политика. Она, к сожалению, не выжила, а парня смогли откачать, но он впал в кому. О нём не было никаких сведений: ни документов, ни отпечатков в базе полиции, ни среди пропавших без вести. Свидетелей, к сожалению, тоже не было. И в этот момент меня словно пронзило током. Достаточно странное, но очень приятное ощущение. Я бы назвал это «ментальная разморозка», знаете ощущение, когда покалывает затёкшая конечность? А теперь представьте себе, что это покалывание проходит по всему телу, с глаз словно спадает пелена. Ощущения становятся более яркими, какими-то новыми.

Джон Доу встал с инвалидного кресла, из его рукава в ладонь скользнул скальпель.

– Тогда я вспомнил, эта сучка сопротивлялась, она схватила меня и утащила за собой в воду. Видите ли, доктор, пять лет назад я ездил по городам, убивал девушек. В СМИ мне имя так и не дали, что очень обидно. И даже никто не догадался объединить эти убийства, полиции, видимо, лень работать.

– Спасибо вам, её отцу, куратору, и всем, кто помог мне вернуться к жизни, да не просто жизни. Я продолжу своё дело, получу нормальное имя, а не это дурацкое американское «Джон Доу» – тьфу!

«Джон» сделал быстрый рывок вперёд и оказался за спиной у психолога, приставив скальпель к горлу.

– Когда в больнице все думали, что я сплю, – я тренировался. Когда обследовали, думали, что я пускаю слюни, и никто не заметил пропажу скальпеля. Люди такие противные. Слепые, слабые, беспомощные. Как только наш вид занял такое высокое положение в природе?! Доктор, у вас будут последние слова? Вы хотите умереть быстро или умереть последним, увидев вначале, как умирает ваша секретарша?

– И это всё, что ты можешь? – голос психолога звучал слишком спокойно и проникновенно для данной ситуации. – Да, люди слабые, беспомощные, бесхребетные твари. Да, наша полиция завалена кучей бумажек, кучей бытовухи, когда им сводить убийства в разных городах. Однако я этот момент предвидел, вернее не я. Помнишь, сколько раз ты раскладывал у меня цветные карточки из сеанса в сеанс? Каждый раз ты мне открывал немного себя. Когда в интерпретациях регулярно выходило чувство вины за содеянное, рекомендации отправить тебя к психиатру.

Я ввёл все эти интерпретации в программу, и она предсказала возможные развития событий.

Эта программа очень помогает замести следы от полиции, когда доводишь людей до самоубийства.

«Джон» ослабил давление скальпелем на горло, но не убрал. Он переваривал сказанное доктором. Психолог, доводящий своих жертв до самоубийства и успешно уходящий от полиции.

– Оставишь меня жить, я помогу тебе. Научу, как пользоваться программой, как не попасться, и помогу с жертвами. Чтобы ты так больше не обосрался. Дать какой-то девке утащить себя под воду. Ты вообще, что ли, лузер?