Алиса Чалис - Аддикт

– Утро, – хором выдали охотники.

– Доброе, – кивнул Борис, бросив заинтересованный взгляд, но больше ничего не сказал и пошел к кофемашине. Лилю же одолевало любопытство, и она подсела к коллегам.

– А что это у вас за стихийное собрание?

– Если кратко, – отозвался Кир, откинувшись на стуле, – трындец. Я, по ходу, дебил, а Катеньку кто-то проклял. У тебя нет знакомого экстрасенса, ну, или Гудвина?

– Странные знакомства – это по твоей части, – усмехнулась Лиля. Она знала Кира еще со времен учебы. На третьем курсе охотник частенько приезжал на практические занятия, он дружил с тогдашними выпускниками и до сих пор любил рассказывать совершенно безумные истории о временах учебы. Впрочем, Цветковой с подругами было чем ответить на байки.

Кир всегда был приветливым и относился к той категории людей, которые быстро переходили на «ты» и легко могли развести на душевный разговор кого угодно. Если парень не врал, то до того, как попасть в «Око», смог уболтать гопника, пытавшегося «продать ему кирпич» в подворотне. Никто не удивлялся, что охотник был в курсе почти всех последних событий и сплетен. Правда, и сам Кир не всегда следил за языком.

– Так что случилось? На вас тоже наорали? – тихо уточнила Лиля. Катя взяла в зубы ложку и молча показала подруге странный рисунок на руке. Сперва охотница подумала, что это что-то вроде тех модных переводных тату, с которыми недавно бегали все кому не лень, но руку поднял и Кир – такой же абстрактный рисунок около большого пальца.

– Это что? – нахмурилась Лиля: знакомый символ, но явно не то, с чем сталкиваешься каждый день.

– Родимое пятно, – усмехнулся Кир. – Катенька – моя давно потерянная сестра. Видишь семейное сходство? Вот ждем, когда придут двадцать слонов и станцуют.

– Цветкова, это печать запрета, небольшая, правда, – пояснил Серебров, сев за стол, и продолжил, внимательно рассматривая рисунок: – Она блокирует информацию, не дает анализировать и переосмыслять. Заодно разбалтывать, – он бросил красноречивый взгляд на Кира. – Такую печать обычно ставят на важных свидетелей. Если ее не снять, то она сама стирается через год или около того, когда человек и думать забудет о происшествии. Перешли дорогу спецотделу?

– Ну, – замялся Кир. – Я даже не подозревал, что делаю что-то не так.

– Тебе спецы руку сломали? – Лиля округлила глаза: она уже много успела наслушаться об особом отделе, от каждой истории волосы вставали дыбом, но это было бы чересчур.

– Это? О нет, конечно, – Кир громко рассмеялся. – Фигня. Просто трещина. В меня джип впечатался, ну не в меня лично, а в мою машину. Отбросило на бордюр, и она перевернулась на бок. Цветкова, только не делай такие глаза, все было не так страшно. Живой, здоровый. Сам вылез. Даже рука по первости просто немного ныла, будто потянул или ушиб. Не думал, что в гипс упакуют.

– Как так получилось? – несмотря на его пренебрежительный тон, Лиля все еще с ужасом смотрела на коллегу.

– Ну, это, похоже, была моя вина… как-то было сумбурно… рванул на красный, это оказалось хреновой идеей.

– А зачем ты поехал на красный?

В ответ мужчина только пожал плечами. Печать не позволяла объяснить, что произошло: в памяти остались только неясные воспоминания, образы, которые он едва мог собрать вместе.

– Гнался за кем-то. И тогда это казалось важным. Вроде бы. А еще на ладони порез, но неглубокий, будто… – Кир таинственно замолк, показывая перебинтованную ладонь той руки, что была в гипсе. Борис скептично поднял бровь:

– Применил «Сангвию»? Ты б сейчас помирал тогда.

– «Сангвия»? Подожди, это случайно не старый способ исцеления? Где нужно расфигачить руку и исцелять собственной кровью? – Катя поежилась. – Отвратительная практика. Хорошо, что ее запретили, когда создали мел. И хочешь сказать, что ты так умеешь? Это вроде только спецов обучают, на всякий пожарный…

– Ой, я тебя умоляю. Делов-то. Вон даже Цветкова может…

– Не может, – отрезал Борис.

– Почему это? – удивилась Лиля.

– Потому что я самолично оторву тебе голову. Применять метод «Сангвии» все равно что жрать землю. Может, ничего не будет, а может, свалишься с какой-нибудь дрянью, – Борис выразительно посмотрел в сторону Лили, всеми силами показывая, что не шутит. Девушка лишь пожала плечами – ее никогда не тянуло на подобные эксперименты.

– Да все так раньше делали, – настаивал Кир.

– Что только раньше люди не делали, – усмехнулся Серебров. – Трепанацию при мигрени, например.