Алиса Чалис - Аддикт. Кризалис

– Паранойя, Цветочек, страшная штука.

– Когда мы здесь последний раз были? – спросила Лиля, останавливаясь у нужной полки.

– Я, кажется, здесь ночевала, пока писала курсовые. Да, точно, вон на том диванчике… только он стоял у окна. И был зеленым.

Лиля усмехнулась:

– А помнишь, как местная грымза нас гоняла?

Девушки оглянулись, но прежней библиотекарши не было. Вместо нее за стойкой сидел кудрявый молодой человек с круглым лицом. Парень явно недавно окончил аналитический. – Может, оно и к лучшему, – рассудила Катенька. – Помнишь, как Вика притащила печенье, ну, чтобы ее задобрить, а она еще сильнее озверела за еду в библиотеке. Вспомнив подругу, охотницы погрустнели.

– Ладно. Зря я об этом… Нашла?

Нужный том обнаружился на верхней полке одного из шкафов. Цветкова, в отчаянии, несколько раз подпрыгнула, пытаясь достать книгу.

– Тяжело быть мелкой.

– Не похож этот справочник на что-то популярное.

– А что, если…

Катя ловко залезла по полкам и спрыгнула вниз, сжимая в руке том. В тот же момент девушки поймали на себе неодобрительный взгляд архивариуса, проходившего мимо.

Смешавшись, охотницы поспешили уйти подальше.

Девушки спрятались от посторонних глаз в закутке, где стоял письменный стол и кресло, куда и присела Цветкова. Лиля достала из внутреннего кармана куртки блокнот и карандаш и принялась перелистывать книгу. Катя, не знавшая чем себя занять, прогуливалась вдоль стоявших рядом полок, закрытых стеклянными дверцами. В ближайших шкафах были по большей части журналы наблюдений и рукописные тексты в кожаных обложках. Свиридова отодвинула вбок стеклянную дверцу одной из полок и взяла первый попавшийся журнал. Обложка выглядела нелучшим образом: покрытая разводами, с заломленными уголками самодельная книга явно повидала многое. Катя открыла на середине.

– Интересно? – уточнила Лиля, не отрываясь от справочника.

– Не особо. Это немецкий. Я уже плохо его помню. Похоже, что-то про купца, который приехал из Санкт-Петербурга… а нет… не приехал, а скончался по дороге…

– Тебе не жалко? – задумчиво уточнила Цветкова, пытаясь вникнуть в текст справочника. Первое же предложение, тянувшееся на полстраницы, нагоняло сон.

– Что? – опешила Катенька. – Жалко купца?

– Нет. Ну, ты изучала столько языков, да еще и на таком уровне, что можешь читать подобные тексты. А потом все бросила. Ну… я хочу сказать, что в работе оперативника не так много практики с иностранными языками.

– Мне предлагали идти в международный. Сразу после выпуска. Мы это обсуждали с моим вербовщиком.

– И чего не пошла? – искренне удивилась Лиля. Никто даже не намекал ей на возможность работы в Центральном отделе.

– Переводчиком я могла быть и в той жизни, – покачала головой Катя. – Хотелось доказать, что я могу быть охотницей.

– Кому?

Катенька не ответила. Лиля вернулась к чтению и, перевернув страницу, увидела записку, оставленную в справочнике бог знает когда. Старый листок, вырванный из тетради в клетку. На нем двое пытались переписываться, как порой делают школьники на уроке. Только почерк был недетский. Один ровный, красивый. Второй небрежно-размашистый.

Начал разговор обладатель более неровного почерка:

«Пожалуйста, давай поговорим».

Дальше фразы ее… Отчего-то Лиля была уверена, что писала девушка.

«Говори».

«Открой дверь. Я должен все исправить сам».

«Если все расскажешь… я исправлю».

«Не могу! И это опасно! Ты не понимаешь!»

«Я все прекрасно понимаю. Хорошо. Как хочешь. Узнаю сама».

Последняя фраза была перечеркана, с трудом удалось разобрать:

«Все сложнее… поверь мне. Прошу, Л… не ходи туда!»

– Странно, – Лиля перевернула листок – пусто. Видимо, незнакомец не успел закончить фразу.

– Что это? – Катя рассмотрела находку и вернула подруге.

– Понятия не имею. Даже не представляю, сколько это могло здесь пролежать. И кто вообще смог прорваться через этот буквенный ад. Может, кто из студентов? – Лиля захлопнула книгу.

– О, а вдруг этот листок лежит тут настолько давно, что ты нашла «любовную драму» кого-то из начальства? Сможешь шантажировать повышением.

– Все равно другим способом не удастся пробиться по карьерной лестнице, – усмехнулась Лиля.

– Да ладно тебе.

– Кать, – перебила Лиля, внезапно став серьезной. – После подвала мне еще долго придется доказывать, что я не попытаюсь загрызть своих коллег. На повторном экзамене, что мне устроили в августе, комиссия смотрела на меня чуть ли не через лупу, проверяя, в порядке ли я. Могу ли работать. Им я доказала. Думала, этого хватит, но… теперь всякий раз мне придется начинать это заново. Я надеялась, что… не меня будут винить.