Ольга Васильева-Сталаш - Сундук Мертвеца

Каждый день дровосек Марио задавал этот вопрос, возвращаясь из леса со связкой хвороста за спиной. И каждый раз жена говорила: « Бобы, маисовые лепёшки и чай из лимонных листьев». Отец одиннадцати, вечно хнычущих от голода детей вот уже много лет слышал один и тот же ответ. А между тем вожделенной его мечтой был жареный индюк. Большой, ароматный, с хрустящей корочкой. Марио возносил молитву: « Благодарю тебя, господи» и садился за свою трапезу. Но едва проглотив несколько ложек, тут же чувствуя на себе одиннадцать пар глаз, оставлял бобы и брался за чай: « О, Боже, если бы всего лишь один единственный раз съесть целого жареного индюка».

Жена Марио не могла уже слушать эту молитву, и решила накопить денег на радость мужу. Три года она откладывала гроши и, наконец, выбрала на рынке самого большого и жирного индюка. Без ума от радости, уложив детей пораньше спать, она почти всю ночь провозилась с индюком. А рано утром, когда муж собрался выходить, она протянула ему старую корзину: «Отправляйся в самую глухую чащу, где тебе никто не сможет помешать, и целиком съешь его сам». Он взглянул на неё усталыми глазами и кивнул.

Добравшись до леса, Марио нашёл укромное местечко и собрался, наконец – то, осуществить свою мечту. Он разложил перед собой банановые листья и крепко левой рукой взялся за грудку индюка, а правую решительно занёс, чтобы оторвать жирную ножку. И тут вдруг заметил как раз перед собою пару ног.

Поднял глаза и увидел лицо. Лицо это было почти лишено плоти, кости рук и ног обтянуты кожей. Глаза на лице казались чёрными дырами, зияющими в черепе. « Я очень голоден кум, не отдашь ли ты мне часть своего обеда?» Бедный дровосек испустил вопль отчаяния и беспомощно заломил руки. «Ну ладно, – сказал он, наконец голосом, дрожащим от печали, – где уж смертному тягаться с судьбой. Никогда мне не заполучить целого индюка, садись кум. Половина – твоя. Ешь на здоровье». Гость сел и сделал такое движение челюстями, что Марио стало не по себе. Но он добросовестно разделил индюка пополам и взялся за свою долю.

Славный это был пир. Костлявому жареный индюк явно пришёлся по вкусу, и он щедро расточал похвалы женщине, так аппетитно приготовившей птицу. При этом он всё время поглядывал на песочные часы, которые поставил рядом с собой в начале трапезы. Насытившись, он проскрипел: « Почему ты не отказал мне, ты ведь меня узнал?»

– Ну что ж, признаюсь. По чести сказать, когда я тебя вот так перед собой увидел, мне стало ясно, что у меня вряд ли осталось достаточно времени, чтобы полакомиться хотя бы ножкой, не говоря уже о целом индюке. И подумал, пока он свою половину ест, и я буду есть. С удивлением гость уставился на Марио своими бездонными глазницами, потом разразился искренним хохотом. «Давненько я не встречал человека, который бы оказался таким находчивым в свой последний час». Он встал со своего места и попрощался.

– Ещё раз, кум благодарю тебя за половину индюка, которую ты так великодушно мне отдал. На целую сотню лет тягостной работы восстановились мои иссякнувшие силы. Теперь твоя жизнь будет счастливой.

Жена Марио очень встревожилась: её муж вечером не возвратился домой. Наутро она собрала всех жителей деревни, чтобы найти его. Долго, долго искали они и наконец, нашли его в такой глухомани, куда доныне никто и не отваживался проникать. Марио сидел на земле, удобно прислонившись к дереву. Он был мёртв. Блаженная улыбка застыла на его лице. Перед ним были расстелены банановые листья, послужившие скатертью, а на них лежали тщательно обглоданные косточки жареного индюка. Горячие слёзы полились из печальных глаз жены.

Женщина в чёрном. (Записки книгочея)

«Кладбище – не лучшее место для прогулок».

Карл Якоби.

Как – то вечером я почувствовал непреодолимое желание прогуляться. Долго шёл по улице, в конце которой стоял большой старинный дом. Я видел его не раз, но никогда не заходил. Дом был обнесён красивой решёткой, вся территория за которой представляла собой заросший сад. Совершенно очевидно было, что в доме давно никто не жил. Ворота оказались незапертыми, створки скрипнули и пропустили меня вперёд.

Я медленно двинулся по густой траве и прежде, чем подойти к дому, оказался неожиданно у старого домашнего кладбища. Мне показалось, что как только я вступил сюда, все звуки города внезапно исчезли и растворились, оставив лишь пустоту и тишину. В лунном свете хорошо были видны полуразрушенные статуи, надгробия. Я увидел обветшавший фонтан и около него лавочку. Я присел на краешек и стал смотреть на тёмные окна особняка, позабыв о времени.