Виктор Моор - Странные миры, странные гости

– Значит, истории конец? – спросил Эштон.

– Нет, не конец. Через некоторое время странствующие буддийские монахи нашли на берегу Янцзы тело юноши, вокруг его горла была намотана черная блестящая плеть – шею Ти-у обвивала коса злобного мандарина.

С визгом мумия выдернула свои погребальные пелены из кинемаскопа. Свет померк, проектор смолк. Послышался недовольный гомон. Фурчундра вытянула тощую шею. К зрительным рядам пробиралась леди де Гнилль. Ее голос заметался меж траурной пластикой точно вспугнутая летучая мышь:

– Вынуждены закончить сегодня пораньше… хм, маленькая техническая неувязка…

«Этот кинопоказ следовало назвать “Хич и кич”», – мысленно проворчала разочарованная Фурчундра. Буквально намедни она посещала свою знакомую фрау Мантикору, которая устроила домашний сеанс просмотра шикарного видео. Фильм, который понравился Фурчундре, назывался «Рог Бафомета» и состоял из нескольких коротких серий – по каждому витку рога князя тьмы. Ведьме запомнился эпизод «Целлофан» о мусорщике, роющемся в грудах отходов на свалке и съеденном тем, что он принял за порхающий в воздухе целлофановый пакет. В серии «Мастер Акито» олигарх заказал для своего редкого меча самый дорогой вид заточки по особой секретной технологии: а секрет был прост – катану точили о тела вспоротых ею жертв. Клубничкой на этом «кинотортике» стала история «Ножны», в которой менеджера по имени Сеймур одолевали звонки телефонного маньяка, искавшего некий «Меч Глендалоха». В конце концов неизвестный сообщил, что нашел оружие, и теперь ему нужны для него ножны. Последнее, что почувствовал Сеймур, это пронзающую боль от воткнутого в него, точно в ножны, лезвия…

Протискиваясь между покидавшей кладбище публикой, Фурчундра поискала глазами Клюкву и Горгулю. Оторвав последнюю от автомата с сахарными косточками (как сообщала рекламная надпись, «привезенными из лучших чешских костниц»), она прихватила по дороге и Клюкву, окучивавшую нового ухажера. Горгуля, силясь проглотить кусок кости, закатила глаза:

– А че это… фильм-то о чем? Китай… это где?

Клюква стряхнула с плеча оторванную руку излишне настойчивого Казановы:

– Где-то рядом с Московией, сто процентов! Кстати, слышали, Серафима вернулась как раз оттудова…

– Херасима? – встряла Фурчундра.

– Серафима… Так вот, она рассказывает, что на одном кладбище нашли нефть. Прикинь! Понаехали чиновники, все сразу оцепили. А что там с мертвяками теперь – непонятно. А еще говорит, что начальники в той стране так обленились, что вместо себя присылают всюду свои гала… голо… как это… что-то с «голо» и потом добавить как у алкашни грамм…

– Голограммы? – подсказала Горгуля, пытаясь сладить с вставшей поперек горла «сахарной косточкой».

– Точняк! Ну так вот, с одним политиком там конфуз случился: кто-то пошаманил с этой голо… голограммой и вместо изображения важного дядьки перед делегацией выступала обнаженная Памела Андерсон.

Лучи заходящего солнца шрамировали небеса, покрывая полосы самолетных треков ярким багрянцем. А у деда Митрича были гости. Казалось, два крепких амбала заняли все пространство небольшой кухни. Артур и Руслан переглянулись, небритые физиономии расплылись в едкой усмешке.

– Слушай, старик, давай уже, подписывай! Кончай кочевряжиться! – Руслан хрустнул суставами сжатого кулака. Бритая голова взопрела в жарко натопленной комнате. Митрич хмыкнул и залпом осушил рюмку водки.

– Вот тебе ручка, а вот бумага… – Артур выудил из необъятной кожаной куртки оба предмета и положил их на застеленный старыми газетами шаткий стол. Остатки алкоголя заплескались в початой бутылке «Столичной». Дед отодвинул договор дарения и ловко наколол огурец на погнутую вилку. Руслан начал приподниматься, что-то вытаскивая из кармана джинсов. Митрич успел разглядеть металлический отблеск какого-то острого лезвия. Артур сделал головорезу знак рукой и Руслан нехотя плюхнулся обратно. Шумно выдохнув, детина процедил:

– Зря ты так. Сегодня время сложное, все может случиться. Идешь, идешь и вдруг – кирпич на голову. Бах! – Руслан шлепнул рукой по столу. – Все! Кранты… Мы же не хотим по-плохому? – почти ласково закончил амбал. Митрич все это время сосредоточенно чистил воблу. Покончив с делом, он преувеличенно пьяно закивал головой.