Влад Волков - Страшные истории

Это мне только на руку! Я в истории с приведениями не верю, впрочем, эта была даже не о призраках. Просто нелепая сказка о сбежавшей невесте. Последний из рода Уэмбли устроил знатную пирушку по случаю своей свадьбы на Элизабет… Как же её звали? Пусть будет Мерси, кажется как-то так.

Это, право, не важно, не имеет ни малейшего значения. Она ведь уже вышла замуж, значит, фактически стала Уэмбли. Двадцатые годы, ни компьютеров, ни телевизоров дома, ни даже каких-нибудь проекторов со слайдами и диафильмами, мало всяких развлечений. И вот привычные свадебные пляски и конкурсы перерастали в различные игры.

Эти массовики-затейники среди всего прочего придумали играть в прятки. Ну, как дети малые, ей богу! У мужчины свадьба, а он вынужден искать свою невесту. Вот только, видимо, организовано это всё было для её побега. Он обыскал все комнаты, подвал, и чердак, за дверьми, под кроватями, но всё было тщетно.

Она попросту сбежала, видать, не хотела за него замуж. Всякое в жизни случается, может насильно родственники требовали брака по расчёту, может, узнала о какой измене накануне, если таковая имела место быть. С лучшей подругой, которая взяла и проболталась, например. Мне-то почём знать?

Суть-то одна. Невесту жених не нашёл, убился горем, вроде как, умер, так больше никого не полюбив, выл здесь, тосковал, шатался в депрессии… Самым страшным моментом истории здесь является якобы её конец, где, мол, говорится, что он одичал, обезумел, и когда его приехали навестить родители – из дома так никто не вышел.

Убил он их или даже съел, это всё для пугливых и впечатлительны. Я без труда могу обнаружить наиболее старые доски или те, где проржавевшие от сырости гвозди уже совершенно не держат основу деревяшек. Дом на окраине, с трёх сторон окружён лесом после небольшой территории сада, так что не удивительно, что здесь должен стелиться туман по ночам три сезона в году.

Где туман, там влага и сырость. Попасть во внутрь не стоило практически никаких трудов. Здесь темновато из-за забитых окон, но внутри много всяческой старинной утвари. Я-то всегда был воришкой мелким, нашёл шкатулки с драгоценностями – и наутёк, а вот, если бы удалось продать кому этот бильярдный стол или оленье чучело в стене!

Шкафы и тумбы, небось, ручной резной работы, настоящий антиквариат. Полазив по полкам, правда, обнаружились лишь различные предметы старой одежды, большинство которых изъедены молью или попросту уже даже на ощупь от здешней сырости слиплись и покрылись плесневелым грибком. Мерзость невероятная!

Да уж, каких-то дельных нарядов тут точно не сыскать, и вообще в гостиной при всём разнообразии интерьера на деле-то довольно мало интересного. Пепельницы, которые ничего не стоят, сервизы, которые едва ли из ценного хрусталя, так, стекляшки… Не разбираюсь в этом, чтобы выбрать оттуда что-нибудь.

Ну, тут есть перевёрнутые стеклянные рожки, какие-то полупрозрачные фигурки лебедей, красочные подставки и тяжеленные вазы для фруктов и сладостей, не попру же я их в ломбард, вот ещё! Надо раздобыть что-нибудь куда более востребованное и ценное.

Выцветшие, а скорее всего и изначально сделанные чёрно-белыми в виду своей старины, фотографии в истлевших резных рамках. Вот эта в металлической, мужчина лет тридцати с лысоватым лбом и бакенбардами, в военной форме с тростью или жокейским стэком, чёрт разберёт, что вот это такое. Скорее всего, и есть этот Уэмбли, когда-то бывший последним владельцем дома.

Можно смело двигаться дальше, да и, в конце концов, я могу приходить сюда день за днём выуживая предметы разной степени древности и, что куда важнее, ценности. Унося с собой или хотя бы фотографируя, чтобы предложить старьёвщику в ломбарде.

Лестница наверх почти рассыпалась, мне казалось, что половицы ступенек вот-вот рассыпятся в прах под ногами и провалюсь куда-нибудь в чулан, а то и в подвальное помещение, кишащее крысами, термитами и тараканами, или в какую-нибудь старинную котельную, вымазавшись в саже или рухнув в заплесневелую лужу от пробоины в трубах и нерабочей канализации.

Даже без всех этих кошмаром моего воображения, которые, надо признать, пугали куда больше, чем любые истории о привидениях, здесь повсюду довольно неприятно пахло. Причём эта вонь была сочетанием гнили, запаха плесени, будто бы псины, экскрементов и чего-то ещё, убивающим и удушливым букетом, способная заставить сделать отсюда ноги раньше, чем испугаешься в каком-нибудь затянутом паутиной зеркале собственного отражения, приняв его за неупокоенный мстительный дух.