Кристиан Винд - Воронья хижина

Старик присел на влажный деревянный пенек у сарая, заменявший ему табурет, с кряхтением вытянул ноги, оголив морщинистые худые колени. Несколько секунд он сосредоточенно рылся в своем кармане, пытаясь там что-то найти, пару раз громко выругался, чем вогнал молодого почтальона в еще большее уныние. Наконец он извлек потрепанную пачку дешевых сигарет, чиркнул спичкой и перевел взгляд на паренька, то и дело закашливаясь и давясь табачным дымом:

– Не припомню, чтобы я тебя звал в гости. Так какого трясця ты забыл на моем огороде?

Почтальон быстрым движением вытащил из сумки небольшую коробку, испещренную почтовыми марками, печатями и надписями, спешно сунул ее под ноги старику и тут же бросился прочь. Через минуту он уже выбежал за ворота, с облегчением вздохнул и уселся на раскаленное сидение велосипеда, радостно перебирая педали ногами и насвистывая себе под нос.

– Что это? Если там внутри бесполезный хлам, я спущу этого жиртреста в колодец вместе с его ржавым великом. Эй, Хрящ, иди сюда, нам прислали посылку.

Старик погладил загорелой дочерна рукой взлохмаченную шерсть уродливой собаки, которая тут же с радостным лаем бросилась к нему в ноги.

Она была такая же несуразная, как и ее хозяин, потрепанная жизнью и убогая. Половины одной задней лапы у нее не было, поэтому она бегала вприпрыжку, то и дело заваливаясь на правый бок, хлопая длинными ушами и махая закрученным, как у свиньи, облезлым хвостом. Скорее всего, пес был когда-то белым. Но теперь он будто бы представлял собой холст обезумевшего художника, в хмельном угаре резкими мазками соединившего краски бурого, желтого и серого цветов, превратив белоснежный холст в сплошное грязное месиво. Пес дни напролет валялся под окнами потресканной кухни, наблюдая за ленивыми курами, гуляющими по двору. Иногда он бежал за стариком, преследуя его, словно тень. Но из-за увечия он быстро уставал и вновь возвращался на свой подоконный пост, снова клал голову на лапы и разглядывал двор, изредка отряхиваясь от надоедливых мух.

– Погляди, Колтун, там письмо внутри и кипа документов.

Старик небрежно вытряхивал содержимое прямо на землю, словно опасался, что в посылке может быть что-то опасное, присланное с Большой Земли и способное осквернить его уединенную жизнь. Собака весело кружила у ног старика, то и дело наступая пыльными лапами на разбросанные бумаги. Она давно привыкла к тому, что у нее нет своего законного имени, потому отзывалась на что угодно, ковыляя к хозяину.

Старик оттолкнул пса, подобрал с земли письмо, отряхнул его и распечатал. Покуривая вонючую сигарету, он беспрестанно заходился в утробном кашле и выпускал в июльское небо серые клубы дыма. Солнце нещадно жарило, испепеляя пожелтевшую траву и мелкие степные растения, раскаляя все кругом до красноватого сияния, высушивая недавние следы потопа – грязные лужи на земле.

Даже в тени сарая было невыносимо жарко и душно, седые кудри старика взмокли и прилипли ко лбу, тонкая рубашка насквозь промокла на впалой груди. Разомлевшие куры гнездились в тени яблочных крон, разрывая лапами землю, чтоб добраться до прохлады. За это старик кричал на них и время от времени поколачивал длинным тонким прутом, загоняя их обратно в курятник. Но проходило несколько минут – и куры вновь возвращались к насиженным местам, разрыхляя почву у корней деревьев.

Чем дольше старик читал письмо, тем сильнее хмурились его брови, грозя сомкнуться над его потной переносицей. Он смял конверт, сунув его в карман, и вперился взглядом в линию горизонта, туда, где косыми квадратами желтели поля пшеницы и подсолнухов, тронутые легким призрачным маревом. Пес зевнул, опустился на ноги старика и тут же принялся посапывать, одурманенный и измотанный полуденным зноем.

– Внучка, значит, ко мне решили подселить. Представляешь, Лохмач? Родственники его в своем городе на машинах поубивались, а мелкого нахлебника теперь мне сюда притащут. На кой черт он мне нужен? Теперь всех сироток ко мне в дом везти будут? Как тебе такое, Обрубок?.. Дата-то в письме за июнь стоит… Пока жиртрест на своем велике сюда с письмом добрался… Это же аккурат на днях сюда его притащат. А меня спросить и не подумал никто, документов насовали в ящик – по закону, значит, обязан. Еще один рот кормить, а чем, спрашивается? Лето жаркое, урожай скудный будет. Как прокормиться? А мелкотне еще и сладости подавай, излишества всякие. Где их брать?.. Вот так мы, Колтун, с тобой и раньше срока в гроб сыграем, попомни мои слова! – он сокрушенно качал головой, пытаясь совладать с обуревавшим его волнением и страхом, нервно притоптывал ногой, от чего пес то и дело просыпался, глядя на хозяина сонными и не понимающими глазами…