Андрей Караичев - Поретеск

Слова обидные, но Цой не приняла их близко к сердцу, понимала: он не со зла, просто буря эмоций вылетает наружу, сдерживать её незачем. Всё же, решила оправдаться:

– О, страсти! Что ты говоришь? Первый день меня знаешь? Хитрое дело, когда поругались и совсем иное… да, я Иришку мало знала, при моём отношении к тебе, меня не может радовать нисколько твоё состояние, я вижу, насколько ты убиваешься, у самой сердце плачет, тебя жалко больше, чем…

– Извини, нервы.

– Знаю, чувствую тебя… ты пойми, я боюсь, если ты…

– Нет, ничего не сделаю с собой. Хотел бы, да у матери сердце слабенькое, отец микроинсульт перенёс, если со мной, что… это их убьёт обоих, такого я не допущу. Знаешь, Алин, хотелось бы уйти куда ни будь за горизонт и пропасть бесследно, подобно старому коту.

– Вечером приеду за тобой? – С надеждой посмотрела Лина в глаза друга.

– Обещать не стану… посмотрим.

На кладбище собралось немыслимое количество народа, большинство из которых, ясное дело, с погибшей знакомо и близко не было. Интернет знал своё дело, трагическая новость быстро сделалась популярной, многие прониклись сочувствием, любопытством и бог знает, чем ещё! Пришли поглазеть на траурную церемонию.

Толпа зевак моментально вызвала в Диме отвращение, он их ненавидел всех в тот момент (за исключением родных и близких Ирины, разумеется), ведь они собрались из интереса или хуже того, от безделья, для них его утрата, кончина возлюбленной, момент, когда он увидит её последний раз, всего лишь мелкое «приключение», повод для сплетен, не более. Сейчас, Иру засыплют землёй, помянут, и все зеваки разбредутся по своим делам, позабыв о несчастье, которое ворвалось в дом Слуцких и Дмитрия, а их, интернет-завсегдатаев, беда не касается лично, потому им, мягко говоря – плевать!

Вот, несостоявшаяся тёща, Зарина Михайловна, крепко обняла неудавшегося зятя, за несколько секунд сделав его наряд влажным от слёз, всё взывала, – «Как же так?! За что, господи?!» – апрельская грязь булькала под ногами, словно природа делала назло, подсовывая всё больше деталей, дабы в будущем напоминать об этом нехорошем дне, хуже которого может считаться лишь тот, когда Ира села в ту злополучную машину однокурсника. Правда, дождя или серых туч над головой не висело, наоборот – весна просыпалась, солнышко светило, почки деревьев распускались, травка зеленеет… если бы не грязь, можно сказать – замечательная погодка выпала. Отчего делалось ещё тоскливее: небо, и то не разделяет страданий Дмитрия, не оплакивает вместе с ним горькой утраты.

Приехал катафалк с опозданием, работники ритуального агентства вынесли раскрытый гроб, голова покойницы не сильно пострадало в аварии, тело смогли привести в «божеский вид» для прощания. Здесь, увидев ещё издалека столь дорогое лицо, вдруг побледневшее, переставшее сиять жизнью, силовика пошатнуло, голова закружилась и перед ним выросла незримая стена – сковало тело! Не может сделать шаг навстречу к погибшей, и всё. Появилось желание развернуться и броситься бежать по этой земельно-глинистой грязи далеко-далеко.

Дальше соображал ещё хуже, запомнил похороны обрывками, кто-то взял Диму под руку и повёл вперёд. Началось отпевание, приторный дым от кадила пробирался в лёгкие, слова батюшки; почувствовав, что начинает терять рассудок, сокрушённый горем мужчина, выпил ещё одну таблетку успокоительного, подумав, – «Следует завязать с ними!» Наконец, самое страшное – момент прощания. Здесь, у Дмитрия возникли сомнения, те угольки фантастической надежды, которым ранее он всегда удивлялся сам и не мог подумать, что они захлестнут и его, – «А вдруг живая?! Посмотрите в её лицо, она же просто без сознания, в глубоком сне! Мы сейчас её зароем, а она очнётся ночью! Нет, нет! Что вы делаете, живой же хотите похоронить!» – Кинулся было к гробу, помешать могильщикам, но его вовремя остановил отец Ирины.

– Не надо сцен! Держись сынок, нам всем тяжко, мы всё-таки мужчины, ты тем более офицер! – Когда экскаватор закончил дело, работники ритуальных услуг принялись ровнять лопатами холмик, Слуцкий добавил, протянув ящик спиртного, – займись вот… разлей за упокой невинной души.

Дмитрий принялся наполнять стаканчики водкой, поочерёдно всем, кто подходил, желающих оказалось много. Наливает, а сам смотрит по сторонам, ищет взглядом белого голубя – «Душу» Иры. Нет, кругом одни вороны, необычайно много чёрных, каркающих птиц.

Святой отец успокаивал мать погибшей, говорил нечто вроде, – «Ночью, мне пришло видение, явилась девушка во сне, просила передать её родным, что у неё всё хорошо, принял Господь к себе, просила не убиваться близких по ней. А когда сегодня, я узрел фотографию покойной, не поверите, сразу узнал – она! Именно она являлась мне, в это сложно поверить, но я не вру! Ложь – есть грех!»