Сергей Арно - Отец монстров

— Да, — тяжко вздохнул худой, поправляя очки. — Я верю. У меня подруга тещи уехала в Москву, раньше она в дурике на Пряжке санитаркой работала, а там сын ее в Белый дом уборщицей пристроил, так она такого нарассказывала про этих депутатов и правителей… Жуть! — очкастый, прищурившись, покосился на Андрея, сидевшего рядом, и продолжал: — Говорила, что все они там с отклонениями, — постучал пальцем по виску, отчего очки у него мгновенно, как будто на ледяном носу, сползли на кончик и чуть не упали в пиво. — Натуральные придурки, как будто она из питерского дурдома в московский переехала. Можешь себе представить!.. Уж что они там в туалетах делают, да и так…

Андрей, не дослушав, встал взять себе еще сто водки.

— …А что же по телевизору, ведь нормальные люди с виду, — услышал Андрей продолжение разговора, вероятно, он пропустил что-то очень важное, он понял это по обалдевшему виду косматого.

— В том-то и дело, брат, что с виду только. Их снимают в особом ракурсе, потом пленку всю изрезают, всю их шизуху оттяпывают, оставив, где они нормальные с виду. Вот же ты видел, как министр обоссался, значит, недосмотрели. Там у них, говорят, решение было принято Белый дом перекрасить в желтый цвет, да кто-то умный нашелся и дело это приостановил.

— Слушай, Паша, как же они тогда страной управляют?! Если все, что ты говоришь!.. Так я не знаю прямо…

— А чего ей управлять-то! Ты думаешь, я не справлюсь, когда мне столько заместителей, как у них, дадут. Каждый бы смог!.. Да и ты бы смог.

Андрей допил водку, бросил взгляд на участников разговора, собиравшихся управлять страной, и поморщился.

Сюда, в кафе, он зашел после разговора с матерью своей одноклассницы, зашел разобраться в своих мыслях и чувствах, уже выпил сто пятьдесят граммов водки, но так и не разобрался.

Когда он вышел из кафе, был уже вечер.

К своему дому Андрей подбирался с осторожностью. На своем обычном месте счастливого барабанщика не оказалось. Свет горел всего в шести окнах дома, отчего дом выглядел не полностью заселенным. На лестнице было тихо, уродские жильцы угомонились сегодня раньше обычного.

Андрей с неприятным чувством открывал входную дверь, ожидая найти разложившееся тело Кошары. Запаха мертвечины в квартире не оказалось, только затхлость давно не проветриваемого помещения. Андрей зажег везде свет, обошел квартиру. Все осталось на своих местах, даже бардак… Хотя какие там свои места, ведь Андрею так и не удалось вспомнить двух дней перед больницей. Куда интересно делся Кошара?

Андрей обнаружил в холодильнике три яйца и пачку испорченного молока.

Он сварил себе картошки, сделал яичницу и устроился в кресле перед телевизором. Его охватило приятное чувство умиротворения, давно он уже не переживал такого — с того самого дня, когда встретил Кристину. Именно с того дня он окончательно лишился покоя. Сейчас он не хотел думать ни о Кристине, ни об ее матери, отгоняя от себя эти мысли, сейчас он хотел покоя, только покоя, пусть даже только внешнего. Зачем ему все это было нужно?! Вот она жизнь — полулежа в кресле кушать картошку с растительным маслом и плевать на все! По телевизору показывали депутатов госдумы. Андрей уже месяц не смотрел телевизор и сейчас увидел народных избранников другими глазами.

— Какой ужас! — сказал он и переключил на другой канал. Там демонстрировали фильм со Шварценеггером в главной роли, но и в лице мускулистого героя Андрей видел отклонения. Через некоторое время, увлекшись кровавым сюжетом, Андрей свыкся с его внешностью.

«Вот такое оно, счастье, — думал Андрей, — сидеть в тепле возле телевизора и знать, что никаких неожиданностей…»

В углу тихонько скрипнула дверца шкафа, Андрей повернулся на звук. «Куда это делось инвалидное кресло?» — подумал он, и тут… Андрей вздрогнул, лоб мгновенно покрылся крапинками пота, он поднялся из кресла, тихо, чтобы не зашуметь, поставив на стол тарелку, на цыпочках подошел к шкафу: из шкафа в щель чуть приоткрывшейся дверцы свисала нога в стоптанном ботинке. Нога, судя по малому размеру, принадлежала ребенку.

— Господи, этого еще не хватало, — прошептал Андрей.

Панический ужас вдруг охватил его. От самовнушенного покоя не осталось и следа. Он стоял и, склонившись, глядел на эту свисающую из шкафа ногу, не решаясь открыть дверцу. Жутко становилось от мысли, что в шкафу лежит труп, но еще более жутко, что это труп ребенка. Что делать?! Бежать из квартиры?! Вызвать милицию?! Что?!