Сергей Арно - Отец монстров

За два дня перед выпиской Андрея пригласили на обследование к психиатру. Своего психиатра в больнице не было, поэтому раз в неделю заезжий доктор обследовал больных на отделении.

— Ну, садитесь. Меня зовут Ирина Станиславовна. На что жалуетесь, Андрей Николаевич?

Ей было около сорока лет, вид она имела человека доброжелательного и понимающего, впрочем, может быть, у всех психиатров должен быть такой вид, чтобы расположить к себе психов. Андрею тут же захотелось рассказать ей о своих ночных страхах, о Кристине, ее муже… И о той единственной, женщине своей мечты, которая спала в комоде. Но Андрей не торопился, он знал, что психиатр все это может понять по-своему и упечь в дурдом, а туда ему не хотелось.

— Жалоб нет, — сказал Андрей, честными глазами глядя на врача. Жалобы у него были только на личную жизнь, но это уже не психиатру.

— Так и запишем, что жалоб не имеется, — она черкнула что-то в карточке и, подняв лицо, улыбнулась. Улыбка у нее была приветливая. — Вам, наверное, уже говорили, что у вас было сотрясение головного мозга и к тому же еще нервное истощение. Вас, конечно, подлечим медикаментами, но ведь вы должны понять: чтобы это не повторилось в будущем, вам необходимо переменить образ жизни, заниматься спортом, бросить курить… У вас провалы в памяти были?

— Да вроде нет.

— Последние дни, перед тем как в больницу попали, хорошо помните?

Андрей невольно поморщился. Он не собирался рассказывать о своих провалах психиатру, но проницательная Ирина Станиславовна это поняла.

— Ничего. Такое случается, главное, чтобы не повторялось в будущем. Вы не подумайте, что я хочу забрать вас в психушку — почему-то пациенты думают, что их всех хотят в психиатрическую больницу поместить. Вы алкоголь употребляете?..

Дверь сзади Андрея открылась, в кабинет заглянула дежурная медсестра.

— Скунс, к главврачу.

— Зайду, как освобожусь, у меня пациент, — ответила Ирина Станиславовна — Так вот, самое главное — изменить свое отношение к жизни, — продолжала она. — Вы алкоголь употребляете?

Андрей молчал. Она снова поняла его молчание по-своему.

— В вашем положении лучше исключить алкоголь и табакокурение полностью, провалы в памяти возникают оттого, что…

— Простите, ваша фамилия Скунс? — наконец выговорил он, холодея внутри, несмотря на то что пот выступил на лбу.

— Да, это моя фамилия, — приветливо улыбнулась Ирина Станиславовна, не заметив или не захотев замечать его волнения.

Андрей лихорадочно размышлял. А что, если это продолжение ужаса, вторая серия, что, если это игры Юрия Анатольевича, что, если Андрей оказался здесь по его замысловатому плану? Но если Юрий Анатольевич пожелал его изолировать, чтобы переделать в женщину, он сделал бы это по-другому. Неизвестно как, но по-другому. Выход из больницы свободный, Андрей может уйти в любой момент, он заметил, если бы его охраняли… Не-ет, это может быть простым совпадением. За две проведенные в больнице недели он пришел в себя, мог рассуждать здраво.

— Скажите, вы не лечили случайно Кристину?

— Кристину? Как ее фамилия? — рассеянно спросила Ирина Станиславовна.

— Фамилию ее я, к сожалению, не знаю, один мой знакомый…

— Ах, Кристиночка! Извините, сразу не сообразила. Помню, конечно, помню. Ко мне ее муж приводил, я в больнице имени Кащенко работаю. А вы с ней знакомы, значит.

— Немного… Она о вас рассказывала.

— Кристиночка — довольно сложный случай, из таких, когда диагноз поставить трудно, скорее всего, паранойя. Но вообще, если честно, может быть, это говорит во мне не врач, а женщина, если хотите, мать, — Ирина Станиславовна наклонилась ближе к столу, и лицо у нее сделалось заговорщическим, — но психика ее не походила на человеческую.

— Как это понимать? — поднял брови Андрей. — Так разве бывает?

— Так не бывает, но здесь случай необъяснимый. Не стану вас нагружать терминологией, проще говоря, у человека существует набор психических процессов. Так вот, у Кристиночки его не было. Она могла плакать, смеяться… но все это было словно бы запрограммировано в ней и не подлежало изменению. Вы меня понимаете?! Она словно зазомбирована на определенные действия. Может быть, я не права, но это впечатление у меня осталось. Мне никогда не попадались такие пациенты. А Юрий Анатольевич фактически сделал ее своими руками, он ей все переделал. Возможно, из-за этого в психике ее что-то сместилось, так бывает — посттравматический синдром. Она ведь буквально влюбила в себя Юрия Анатольевича. И удивительно, что она на операцию согласилась, он такие деньжищи в нее вложил. Да она просто золотая!.. Несчастный человек, так печально закончить свою жизнь… И что я с вами так разоткровенничалась?! — вдруг спохватилась Ирина Станиславовна.