Сергей Арно - Отец монстров

— Вы что думаете, я засну? — Даша поежилась. — Вы думаете, я спать спокойненько буду, пока он там висит? — Она повернула голову в сторону двери в другую комнату. — Да вы бы хоть дверь закрыли!

— Ну слушай, на тебя прямо не угодишь — то снимайте, то не снимайте, — обиделся Максим. — А дверь кривая, она не закрывается.

Антон встал, подошел к двери, потянул ручку на себя, но дверь, скрипнув, отворилась снова. Он стал разыскивать щепку, на которую можно зафиксировать дверь, потом все вместе искали, на что закрыть уличную дверь… Угомонились и улеглись только в три часа ночи. Под крышей с повешенным было намного лучше, чем вовсе без крыши.

Даша легла в серединку между молодыми людьми.

— Ребята, а вы не знаете про души повешенных?

— Я знаю, что если через покойника кошка перепрыгнула, значит, он в вурдалака превратится и будет приходить из могилы и у всех кровь сосать, — сказал Максим. — Серега, который в морге криминальном работает, — ну это там, где люди, которые не своей смертью умерли, содержатся, — много таких баек знает.

— Это с которым ты в одном доме жил? — поинтересовался Антон.

— Да, в одном доме, мы с детства дружим. Так вот он говорит, что из морга у них трупы крадут.

— Зачем? — еле слышно спросила Даша.

— А черт его знает, — тихо проговорил Максим. — Он говорит, что не только в их морг, но и в другие морги ходят покупатели. Правда, недорого покойников берут.

— С кавказским акцентом? На шаверму, что ли? — предположил Антон, зная, что Даша любит шаверму. — Или с американским акцентом — в Макдональдс.

— Дурак ты, Антоша! — сказала Даша и толкнула его локтем в бок. Антон притворно застонал.

— Покупатели в морг часто приходят. Только Сергей говорит, что это не покупатели никакие.

— А кто? — встряла Даша, приподняв голову.

— Агенты, потому что разные все время. Они даже дерутся из-за этих покойников. А потом, видно, сдают их куда-то.

— В приемный пункт покойников. Куда же еще? — сказал Антон.

Некоторое время лежали молча. Каждый представлял по-своему этот приемный пункт.

— А я слышал, — таинственным шепотом, еще больше напрягая обстановку, начал Антон, — что висельнику нужно в гроб положить веревку, на которой он повесился, и мыло, чтобы он за ней не возвращался после смерти. А то придет: «Отдай мою веревку!!»

— А мыло-то зачем? — давясь от смеха, спросил Максим. — Мыться, что ли? Или веревку стирать?

Все расхохотались, должно быть, представив моющегося в гробу повешенного. Потом хихикали и пугали друг друга еще, но страшно уже никому не было.

Антона разбудил Максим. Сквозь маленькое оконце рядом с печкой поступал свет — значит, было уже утро.

— Проснись, — легонько тряс его за плечо Максим. — Слышь, Антон.

Антон открыл глаза и не сразу вспомнил, где находится. Рядом на диване спала Даша. Максим стоял с вытаращенными глазами, прикладывая палец к губам.

— Только тихо, — шептал он на ухо. — Не шуми.

— Что случилось? — Антон, вспомнив вчерашнего покойника, тут же сел на диване.

— Кто-то ходит вокруг дома, — проговорил Максим одними губами. — Я его видел, он в окно заглядывал.

— Положение безнадежно, — заключил Антон, тихонько вставая с дивана и надевая кроссовки. — Теперь подумают, что мы его… — Он кивнул в сторону другой комнаты. — Положение безнадежно…

— А вдруг это убийца, — еле слышно проговорил Максим.

Фредерик Рюйш родился в 1638 году в Гааге. С детства его тянуло к естественным наукам, и он с душевным трепетом и восторгом отрывал ножки мухам, вскрывал им животики маленьким ножичком, препарировал кузнечиков и ящериц, в более осознанном возрасте подобравшись к мышам и кошкам. Фредерик был любознательным и развитым мальчиком с хорошей памятью. Нередко отец наказывал его за излишнее усердие и интерес к внутреннему, но не к внешнему. Отец не мог уразуметь, что может привлекать Фредерика в Божией епархии — во внутреннем мире живых существ. И как вообще можно разобраться в этих переплетениях кишок и органов мертвой крысы, где сам черт ногу сломит. И казалось ему, что перепутано все это нарочно и бессмысленно, так чтобы заморочить честных людей. Но маленький Фредерик с интересом копался в этом добре, выискивая закономерности и соответствия, не оставляя своих занятий порой до позднего вечера. Кроме этого страстного увлечения, в праздничные дни Фредерик, как, впрочем, и многие мальчишки счастливого и беззаботного возраста, любил бегать смотреть на казни. Он приходил всегда заранее и, подобравшись поближе к эшафоту, с интересом наблюдал за приготовлениями и в особенности за самой казнью. Но делал это не как все мальчишки, с замиранием сердца, а с каким-то особенным затаенным вожделением и научным любопытством. Впитывая в себя каждую кажущуюся незначительной мелочь. Как ломается шейный позвонок под тяжестью повешенного, как конвульсивно вздрагивает и извивается его тело… и если тяжести тела осужденного недостаточно, палач обхватывает ноги преступника и виснет на нем, удвоив вес и сокращая страдания несчастного. И почему после этой нехитрой операции человек умирает почти мгновенно. Особенно же привлекали любознательного Фредерика казни через усекновение головы. Гильотин в то время еще не было. Предложенную парижским врачом-гуманистом Жозефом Гильотеном машину для безболезненного обезглавливания введут в эксплуатацию только в 1792 году. А до тех пор головы в Голландии рубили мечом. Фредерик тянулся к плахе, изо всех сил высматривая подробности отсечения головы, чтобы дома, уединившись, обдумать это действо, в деталях воспроизводя его в памяти.