Алина Кононова - Игра в кошмары

А ещё стук.

Я сел на диване, одеяла упали на пол. Кто-то барабанил в дверь так, словно дом горел. Босиком, в одних трусах, я побежал в прихожую. Но когда ладонь легла на ручку двери, стук оборвался.

Щёлкнув замком, я увидел спину женщины – тёмный байковый халат, седые, растрёпанные волосы. Она пыталась удержать кого-то в белом, а та вырывалась из рук. Я замер на пороге, не зная, что делать – помочь, но тогда кому? Но фигура в белом ещё раз дёрнулась в руках женщины и обвисла, будто провалившись в сон.

Я открыл рот, а женщина обернулась ко мне. Её синякам под глазами позавидовал бы любой студент перед сессией.

– Простите, – проговорила она, медленно отступая к лестнице. – Простите, обычно она не буйная, но сегодня вырвалась. Простите… – она пятилась, не переставая бормотать.

Я чувствовал себя глупо, стоя на пороге почти голым. Голова снова беспорядочно подкидывала воспоминания. Мы раньше виделись. Точно виделись. Белые волосы, забранные в два хвостика, форменное платье в клетку…

– Яна?! – вырвалось у меня.

Но за ними уже захлопнулась дверь.

Утром всё казалось сном: и чёрный человек, и девушка в белой ночной рубашке. Я проснулся, заправил кровать и обнаружил, что кофеварка отца отказывается работать.

О том, чтобы начать день без кофе, и речи не было. Пришлось одеваться и идти на улицу. Я знал, в пяти минутах ходьбы есть булочная, а на следующей остановке целая кофейня. Но к булочной дорога лежала мимо того самого пустыря, и я решил прогуляться.

«Что за предрассудки», – думал я, пока кофемашина варила мне порцию утренней радости. Я уже давно не был ребёнком, чтобы бояться пустырей.

Заказы выдавались невыносимо медленно. В кармане куртки нашлась ручка, я взял со стойки салфетку и начал делать наброски. Последняя книга, которую я иллюстрировал, была о мальчике и его дружбе с инопланетянами. Я набросал летающую тарелку, планету, с которой прилетели инопланетяне – с кольцами, как у Сатурна – и дом мальчика. Обычную панельную пятиэтажку, каких множество.

Бариста выкрикнула моё имя. Я забрал кофе, взглянул на рисунок и понял, что нарисовал тот самый дом. Так он выглядел до того дня, когда взрывом у нас выбило стёкла.

Рука, которая сделала это, теперь скомкала салфетку и бросила в мусорку. Я заторопился домой… То есть, в квартиру отца.

Около подъезда соседка с первого этажа выгуливала собаку. Мы много лет не виделись, но она сразу окликнула меня, засыпала вопросами:

– Надо же, так вырос, а совсем не изменился. Так жаль твоего отца! Вы давно не виделись?

– Да, спасибо, здрасьте, – я никак не мог вспомнить её имя, хотя отлично помнил голос.

Такса обнюхивала мои ноги, соседка продолжала задавать вопросы. Я поднял глаза, чтобы взглянуть на окна отцовской квартиры, но этажом выше заметил за шторой белый силуэт.

Она наблюдала за мной?

– А Яна, – я надеялся, что вспомнил верно. – Что с ней?

Соседка всплеснула руками.

– Ой, это давно началось. Она сначала кричала по ночам, потом кидалась на всех. Представляешь, – она наклонилась ко мне, понизила голос. – Три года в психушке пролежала. Но потом вернулась. Бедная девочка, и мать её так жалко!

Пока она причитала, белый силуэт скрылся в квартире. С трудом попрощавшись с соседкой, я пошёл к себе.

Оценщик из агентства недвижимости должен был приехать завтра. Я порисовал – почти не чувствуя вдохновения – потом долго сидел на кухне с чашкой чая, не зная, куда себя деть. Нужно было разобрать вещи отца, ещё поработать, приготовить обед. Но я не мог заставить себя перестать прокручивать в голове одно и то же.

Девочка в белом, Яна, мы же не только в подъезде виделись. Вот она оборачивается и корчит мне рожу. Вот я пытаюсь дёрнуть её за хвостик, учительница окликает нас. Точно, учительница.

Понадобилось время, чтобы найти среди вещей отца фотоальбом – его засунули на верхнюю полку в шкафу. Когда мы переезжали, мама взяла самое необходимое. Отец мог бы выкинуть мои фотографии, но – не стал.

Я листал страницы. Вот я в яслях, вот детский сад, и наконец первый класс. Общая фотография: я стою во втором ряду, рядом с учительницей. Мой сосед – хмурый мальчик с ярко-красным родимым пятном на щеке. Он ходил в кружок шахмат, а мы шутили, что пятно похоже на пешку… Взгляд скользнул выше и я увидел Яну.

Из всех девочек она единственная распустила длинные волосы. Рядом с ней – ещё одно знакомое лицо. Тогда она носила очки в роговой оправе. И веснушек было намного меньше.