Юана Фокс - Средневековые сказки

– Странники, сударыня, доносили до слуха всякое! Вот, к примеру, послушайте. Имел человек один страсть к часам, собирал в доме диковинную коллекцию. Не доверяя никому дела собирательства, сам лично выискивал где было возможно, путешествуя подолгу по далёким деревням и селениям. Занесла судьба его однажды в жуткий лес, среди которого укрывалась деревенька. Попросился в единственный жилой дом. И представьте себе его удивление, когда дверь ему отворила девица красивая с виду, какие в глуши не водятся. Страждущий взгляд путника нашёл то, что хотел – часы над камином, редкостный экземпляр. Девица не отрывала от них странного взгляда: «Они давно стоят!» Как ни пытался странник завладеть ими, что ни предлагал – хозяйка оставалась неподкупна. Ночевал наш коллекционер в комнате девицы… Дождался, пока выровняется дыхание её, тихонько пробрался в гостиную, долго разбирал ржавый механизм и, когда дело увенчалось успехом, довольный вернулся к хозяйке в спальню. Но вообразите себе ужас его, когда нашёл он девицу с перекошенным лицом, хрипящей и мечущейся. Под зловещий звон часов морщинами покрывалось лицо её и седели волосы до тех пор, покуда вовсе не обратилась прахом! – замолчал, выжидающе глядя на Анну, которая задумчиво перебирала длинные свои волосы.

– А что же странник? – наконец очнулась она.

– Один бог ведает, сударыня! – пожал плечами Енот. – Но будто бы с ума сошёл!

– И что же, это всё не пустые выдумки?

– Жизнь – самое потрясающее и неизученное явление, сударыня! Кто возьмётся точно определить границу реальности и выдумки даже в самой фантастической истории? – загадочно ответил шут.

– А давай-ка ещё, ты ведь, вероятно, и не такое знаешь?

– Повинуюсь, сударыня! – поклонился шут, разведя руки, и завёл новую историю, баюкая Анну кристальной песней своего голоса.

* * *

Утром измученный и бледный шут вяло ковырялся вилкой в тарелке, вымороченно улыбаясь то и дело дёргающим его юным господам. Анна продержала его до пяти часов утра, бесконечно требуя захватывающие и пугающие истории, покуда не заснула. Беднягу пошатывало, хотя он и держался. Он был мал телом, но сна ему требовалось ничуть не меньше. После завтрака дети потащили его на пруд, где заставили снова ходить на руках и показывать фокусы. Ослабевший карлик сделал неловкое движение и свалился в воду, к жестокой радости Готлиба и слезам Марии. Девочка даже обтёрла его своим тонким душистым шарфиком и велела служанке принести полотенце. Потом тихим шёпотом попросила прощения – это у шута-то!

– Только никому не говори, не смей, слышишь? – добавила она и отправила его переодеваться. Енот был удивлён так, как никогда в жизни, и краска смущения залила его щёки. В его жалком положении юная графиня перед ним, смешной игрушкой, извиняется! Глаза его наполнились слезами благодарности.

Так потекли-побежали радостные летние дни в старинном замке семейства Готтен. Чем дольше жил в нём шут, тем больше привязывались к нему добрые его хозяева. Даже сумрачный подросток Готлиб-Ян стал менее жесток с ним, значительно смягчились и слуги, попервоначалу принявшие карлика довольно холодно и норовившие задеть его или обидеть. Теперь же он приятельствовал со всем двором, раскланиваясь по утрам со слугами, а по воскресеньям, пока неугомонные хозяева на службе в соборе, пропуская стаканчик с конюхами… Он по-прежнему обедал за одним столом, сидел у ног госпожи по ночам и во время дождя, развеивая её философской беседой и сказками. Веселил детей и гостей графини фокусами и забавными проделками, благо на них был неистощим. Осмелев, стал даже выдавать колкости, граничащие с дерзостью, на что Анна подчас готова была вспылить, но, уловив скрытый смысл, смеялась, и всё заканчивалось пустой угрозой наказания или фразой Готлиба-Яна вроде:

– Эй, чучело, уж не возомнил ли ты себя королевским шутом, что выдаёшь подобное, это ведь только ему позволено молоть откровеннейший вздор под видом полного тупоумия!

– Но господа мои, не забудем притом, – отвечал шут, – что все, находящиеся в пределах королевства, являются подданными Его Величества, смиренными и не очень, а стало быть, каждый домашний дурак, вроде вашего негодяя, является собственностью Его Величества короля, да правит он справедливо и мудро долгие годы!

Енота очень полюбила сорокалетняя бездетная добродушная кухарка и при случае перекидывалась с ним парой душевных слов, приглашая малыша на кухню. Но это удавалось ему нечасто – хозяйка ни на шаг его не отпускала, совершенно повсюду таская его за собой.