Сана Миллер - Лучший мир

– Илья, есть минутка?

– Да, малыш, только быстро, у меня скоро встреча.

– Наши билеты аннулировали, – сдавленно всхлипнув, сообщила я.

– Хорошо.

– Что хорошего?!

– В смысле, я понял. Ну ты что, новости не читала? Чего-то такого и следовало ожидать.

– Тебя это вообще не расстраивает?

– Очень расстраивает, правда, но мне пора бежать. Вечером поговорим, ладно? Забронируй стол в нашем месте и после работы езжай туда, посидим часик.

– Окей.

– Всё, люблю тебя.

Я вяло пробормотала что-то в ответ, положила трубку и позволила слезам течь, защищённая от любопытных взглядов водителя непроницаемыми стёклами очков. Главное в стрессовых ситуациях – это правильно дышать, по крайней мере, именно так заверял меня врач год назад. Вдохнуть через нос, задержать дыхание, медленно выдохнуть. Расслабится тело, расслабится и мозг.

Нечестно. Как же это всё нечестно. Это должна была быть лучшая неделя в моей жизни. По всей видимости, только в моей, но всё-таки.

– Ну что там? – спросила Катя, бодро выстукивая на клавиатуре какой-то очередной отчёт. Одна из пленников этого офиса, моя сестра по несчастью, соседка по кабинету, напарница по обедам и лучшая подруга. Несмотря на то, что я проработала здесь чуть больше года, за всё это время мне удалось по-настоящему сдружиться только с ней. С остальными сам собой установился вежливый нейтралитет.

– Нормально. Выдали, – пробубнила я, бросая вещи на стол.

– А с глазами что?

– Потом, – отмахнулась я, в спешке сгребая бумаги, мысленно хваля себя за то, что подготовила их ещё вчера, пусть и ценой пары часов моей личной жизни. Ой-ой, в стопку затесался мой рисунок, неловко бы вышло. Хобби давно заброшенное, но рука нет да нет как будто на автомате берётся за карандаш. Не рисовать в офисе невозможно – иначе совсем крыша съедет от постоянного тыкания по клавишам и пойди-принеси-распечатай. Мельком глянула в зеркало – глаза действительно опухшие. Может и хорошо, меньше влетит.

Я наспех собрала волосы в ненавистный пучок, открывавший больше лица, чем мне хотелось бы показывать миру, поправила воротник белой рубашки, скинула грубые ботинки и влезла в не менее ненавистные каблуки. Можно идти.

У кулера возился Олег, главный юморист офиса. Увидев, куда я направляюсь, он адресовал мне сочувственный взгляд, но ничего не сказал. Будь на моём месте кто-то другой, обязательно отпустил бы какую-нибудь ремарку. Почему-то стало ещё грустнее. Интересно, по шкале от одного до десяти, насколько странно расстраиваться, что тебя даже не подкалывают?

Ну же, Леська, всего лишь стук в дверь. Давай, ты справишься. С отвращением при виде Михаила Валентиновича же как-то справляешься уже полтора года…

– Войдите, – раздалось из кабинета прежде, чем я занесла кулак.

Я сделала умиротворённое лицо, открыла дверь и шагнула внутрь.

Кабинет Михаила Валентиновича – это отдельный мир внутри нашего небольшого офиса. Кажется, что входишь в неподвижную картинку, где нет времени и ничего не происходит. Вещи всегда лежат на одних тех же местах, створка окна всегда откинута на одну и ту же ширину, а в мусорной корзине всегда примерно одинаковая гора бумажек. Даже воздух здесь будто застыл. И запах один и тот же – какого-то очень дорогого, но тошнотворно-кислого одеколона.

– Явились?

Вместо ответа я привычно присела, не дожидаясь приглашения, и через стол протянула ему документы, смотря прямо в буравящие меня тёмные глаза на молодом загорелом лице. Опять по курортам разъезжал на папочкины деньги, щегол. Начальник грубо выхватил стопку из моих рук, пробежался глазами по первой странице и тут же отправил её в мусорную корзину.

– Это не то, что я просил.

«Ты нормальный? Я вчера на два часа задержалась, чтобы успеть это подготовить, а ты выбросил, не посмотрев! Я тебе это ведро сейчас на голову надену!!!» – бегущими строками проносилось в моей голове, пока я провожала взглядом путь плодов своего труда до корзины.

– И что, собственно, не так? – невозмутимо спросила я, стараясь и бровью не вести. Так повелось с первого дня. Перед этим козлом ни в коем случае нельзя давать слабину, иначе будет доводить до слёз каждый день. Проверено на печальном опыте Кати и других девочек из отдела.

– Всё не так. Перечитайте моё письмо с указаниями ещё раз, и чтобы завтра к девяти всё было у меня на столе.

– Хорошо.

– И да. Ещё раз увижу, что ваши обеды затягиваются – будете уволены. По статье.

– Я вас поняла, – мои ладони под массивным столом из красного дерева непроизвольно сжались в кулаки. Я представила, как беру Михаила Валентиновича за шиворот и со всего размаху прикладываю лбом об стол. От этой мысли полегчало. С какой стати он вообще Валентинович? Говнюк лет на пять меня старше максимум, а ещё туда же. Заигравшийся папенькин сынок.