Александр Варго - Двое в лодке (сборник)

Мужики бросились на шум, в другой конец коридора, к камере, в которой квартировал молодой шахтер-потрошитель.

Кто-то с чудовищной силой лупил чем-то тяжелым в металлическую дверь.

– Еще давай! – донесся изнутри голос дворника, сопровождаемый азартным мычанием Кормильцева, съевшего собственный язык.

Новый у него, наверное, пока не вырос.

Сталь дрогнула и загудела.

– Их двое, кроватью долбят! – заявил Вестовой.

Ковальски не стал вести дебаты по этому поводу, открыл глазок, вставил в него стволы. Не дожидаясь очередного удара по двери, уже изрядно деформированной, он поприветствовал повстанцев всем, чем располагал на данный момент.

Первый раз охотник стрелял вперед вниз и чуть влево, затем пальнул правее. Он не рассчитывал, что причинит сильный вред мутантам, но спокойно смотреть на то, как они ломятся на свободу, тоже не мог.

После тугих разрывов с той стороны двери донесся вой, переходящий в визг.

– Как дела? – зло и весело осведомился охотник, раскрывая ружье.

Эжектор выбросил гильзы. Они шлепнулись на линолеум и откатились в сторонку.

Поглядывая на Вестового, Ковальски отправил в стволы последнюю пару патронов. Нижний, верхний. Щелчок ствольной коробки. Стволы закрыты. «ИЖ-27» к работе готов.

У мужиков осталось пять патронов на двоих.

Прежде чем вставить в круглое отверстие вороненую сталь, Ковальски рискнул заглянуть внутрь.

В камере никого не было. Покореженная койка лежала на боку. Психи действительно использовали ее как таран. Решетка с окна была сорвана. Рамы с остатками стекол покорежены.

– Вроде никого, – заявил молодой охотник. – Проверять будем?

– Не надо. – Вестовой был настроен не столь браво и открывать дверь не торопился.

Тут на этаж забежали Иртышный и Столяров. Первый с топором, второй с тяжеленным стальным ломом. Махать такой дурой нелегко. Зато эффект будет еще тот.

Помощники не видели перед собой никого, кроме Вестового и Ковальски, и поспешили опустить оружие.

– Что у вас? – спросил Иртышный.

– Дядя Саша освободил Кормильцева. Они теперь бродят вокруг больницы.

– Милицию вызвали? – поинтересовался Егор Федорович. Иртышный ответил, что патруль будет через два часа. Наверное.

– Да тут за это время!.. – Вестовой крепко сжал цевье и огляделся.

– Патронов мало, – пожаловался Ковальски. – Надо бы сбегать.

– Кто ж тебе побежит? – Вестовой с ужасом посмотрел на него. – Они сейчас в саду. – До калитки никто не дойдет. Сожрут по дороге.

– Точно, – согласился Иртышный. – На улицу нам соваться никак нельзя. Надо тут сидеть.

– Тогда надо позвонить людям Рыжова. Начальнику охраны, – предложил Ковальски. – Номер телефона у кого-то есть?

Иртышный задумался, покачал головой.

– Карпатова точно знает. У нее наверняка есть. Погодите-ка. – Он положил топор на пол и начал рыться в кармане пиджака под халатом. – Вот визитка его жены. Придется звонить богатой вдовушке.

Тихий скрип за спинами заставил мужиков заткнуться. Лицо доктора вытянулось, руки сами нашли топорище. Он медленно отступил в сторону и встал так, чтобы Ковальски не мешал ему видеть источник звука.

Дверь стала медленно, с тягучим скрежетом открываться.

Ковальски и Вестовой вскинули ружья и направили стволы в проем. Вначале они видели лишь тоненькую ручку с длинными пальцами, которая толкала дверь. Затем в коридор медленными шажками вышел бледный дистрофик Коленька. Он сжимал в руке кусок стекла, с помощью которого и смог, похоже, выбраться на свободу.

– Окно разбили. Мне повезло, – заявил он.

Череп, обтянутый кожей, теплые добрые человеческие глаза, широкая улыбка. Чудо-юдо приветственно махало зрителям.

– Я иду, – сообщил он тонким слабым голосом.

Пижама, застегнутая не на все пуговицы, позволяла видеть худющее тельце с невообразимо быстро затянувшейся раной посреди груди. Кожа его была белой как мел.

– Он что, не был привязан? – осведомился охотник, с маниакальным удовольствием почесывая указательный палец о курок.

Коленька тут же среагировал на вопрос, протянул руку со стеклом к Леониду и проговорил:

– Зачем ты в меня стрелял? – Он удивленно поднял брови и перестал улыбаться. – Позовите мою маму. Дайте кушать. – Псих потянулся к Ковальски тонкими пальчиками с нешуточными коготками.

Столяров взял лом в обе руки. Он удерживал его горизонтально перед собой словно шлагбаум, вышел вперед и перекрыл Ковальски направление выстрела.