Дмитрий Цветков - Предел искушения

– Так уж и журналист? – Симиниди смерил Илаева насмешливо-недоверчивым взглядом.

– Именно так. Я представляю несколько крупных московских издательств. Можете убедиться в этом, сделав запрос в интернете, – Илья состроил показательно серьёзную физиономию.

– Да ладно, – отмахнулся Симиниди. – У меня мало времени, так что спрашивайте.

– Я здесь по просьбе Всеволода Александровича Реболарова…

– Я знаю, кто такой господин Реболаров. Если бы не он, я вообще не стал бы с вами встречаться, – Симиниди подкрепил свои слова убедительным кивком.

– Тогда сразу к делу?

– Да, конечно. У меня действительно мало времени, – повторился учёный, продолжив трапезу.

Илья тяжело вздохнул, настраиваясь на трудную беседу.

– Вы подтвердили подлинность найденной рукописи, определив её как «Книгу жизни» за авторством…

Симиниди вновь резко оборвал Илаева.

– Я знаю, как я определил находку!

Многолетний опыт журналистской деятельности приучил Илью к терпеливой и сдержанной манере беседы, даже если собеседник – редкостный хам.

– Господин Синеев заявляет, что это не совсем верное заключение.

– При всём уважении, Яков не эксперт в этой области, – огрызнулся Симиниди.

– Но он уверен, что «Книги жизни» вовсе не существует.

Прекратив жевать, Коста сердито зыркнул на Илью. Грудная клетка учёного наполнилась воздухом. Илаев напрягся, ожидая извержения гневной речи, но…

– Видите ли, – неожиданно мягко заговорил грек, выпустив не пригодившийся воздух из легких, – с этим артефактом связано множество загадочных обстоятельств, а Яков полностью отрицает существование вещей, необъяснимых с научной точки зрения.

Илья понимающе кивнул, радуясь в душе несостоявшейся бури эмоций собеседника.

– То, что книга была написана, у меня лично не возникает никаких сомнений, – продолжил Симиниди, – тому есть документальные подтверждения. Конечно, можно отрицать и их подлинность, но… – учёный задумался, подбирая нужные слова, – греки несколько иначе относятся к истории. Сами понимаете, наше государство существует с тех самых времён, с которых эта наука ведёт летопись. Накопленные за тысячелетия знания и опыт нашего народа зачастую сокрыт в легендах и мифах. Так вот, если не воспринимать тексты буквально, то с их помощью можно делать большие открытия. Ибн Сина – по легенде, если вам угодно – после завершения работы над «Книгой жизни» запретил своим ученикам являть её людям. Он был уверен – нам рано давать эти знания. Авиценна спрятал рукопись – спрятал у всех на виду. Человек, готовый впитать великую мудрость, сможет без труда найти её, но тот, чьи помыслы нечисты, не сумеет воспользоваться книгой, – Симиниди замолчал, приняв глубокомысленный вид, будто он лично получил наставления от великого философа. – Так вот… Когда придёт время, человек с чистой душой подарит людям сокровенные знания – так утверждает легенда.

– Вы верите в это? – аккуратно уточнил Илья

Коста загадочно растянул губы.

– За последние двадцать лет эту рукопись находили трижды, и трижды она исчезала абсолютно непостижимым образом. Первый раз книга пропала из палатки археологов через час после обнаружения вместе с глиняным сосудом, в который её запечатали – это было на Тибете. Второй раз – в Индии. Там произошла совершенно мистическая история. Находку аккуратно упаковали и немедленно отправили в аэропорт для транспортировки в Лондон. В машине находился водитель и сопровождающий. По дороге книга исчезла, – Симиниди вопросительно посмотрел на Илью.

– Водитель с сопровождающим вступили в сговор? – предположил журналист.

– Так подумали все, – грустно протянул Коста, – но печати не были нарушены.

– Почему вы считаете, что в Греции обнаружили именно эту книгу?

Симиниди скупо ухмыльнулся.

– Я три раза держал в руках один и тот же документ. Это я был в той машине, и могу заверить: ни я, ни мой спутник не прикасались к находке.

Илья потёр рукой лоб.

– Но книгу могли подменить, пока упаковывали?

– Могли, – безразлично произнёс Коста, – но речь не об этом. Я трижды в разных частях света держал в руках рукопись. Как вы считаете, могу я ошибаться? Поиски этого артефакта превратились в смысл моей жизни.

– А Синеев – он знает эту историю?

– Яков – убеждённый материалист. Он верит только фактам. А, как вы понимаете, фактов, достаточно весомых для научных кругов, нет, как нет для них доказательств небытия.