Елена Кутузова - Смерть всегда рядом

Он оглянулся, чтобы увидеть, кого приветствует его собеседница. Пожилая женщина взяла из стопки корзин верхнюю и направилась вдоль полок, отвечая на приветствие:

– Да вот, ездила на крестины. У сына второй сын родился. А я все внучку жду, хотя…

Крис не слушал. В магазин входили люди, наполняли тележки и корзинки, расплачивались – кассовый аппарат пищал, считывая штрих-коды. Пик, пик, пик… Мнотонный звук завораживал, пришлось сделать усилие, чтобы отвлечься.

– Вересковая Пустошь? – Крис зажмурился, вспоминая, где это. И хлопнул себя по лбу: – Я – идиот!

Получилось громко. Несколько пар глаз уставились на Криса, и он поторопился спрятаться за стеллаж.

Телефон все это время находился в кармане. Крис достал прямоугольник, нажал кнопку… Экран остался темным.

Перезагрузка не помогла – она вообще не получилась, телефон не желал включаться. И Крис сдался:

– Простите, – обратился он к консультанту, – могу я воспользоваться вашим телефоном? У моего батарейка села.

– Конечно, падре. Он в подсобке.

– Я не священник, – пояснил Крис, – пока только семинарист.

Улыбка была ему ответом.

Номер телефона Анны её прошлый хранитель записал на корешке тетради, и несколько раз продублировал в тексте, так что Крис сумел вспомнить эти семь цифр.

Гудки в трубке длились и длились. И прекратились, когда отчаяние подошло совсем близко:

– Да? Я слушаю.

– Анна? Это я, Крис.

– Ты где? Ты вообще, знаешь, сколько времени? Куда тебя вообще понесло на ночь глядя?

– Я… заблудился. Бензин закончился, так что…

– Ты где? – не дала закончить фразу Анна.

– Вересковые пустоши. Я тут…

Крису пришлось отодвинуть трубку от уха – не дело будущему священнику выслушивать то, что выдавала сейчас Анна. Но некоторые обороты оказались такими забористыми, что запоминались мгновенно!

– Будь там. В Пустошах есть кафе, называется «Рябиновая гроздь». Там еще дерево у входа. Иди туда и жди. Можешь поужинать, но только там! Больше нигде ничего не ешь! Даже воду не пей. Я буду часа через три.

Дерево Крис увидел издалека. Несколько стволов вырывались из земли и тянулись к небу, закрывая окна второго этажа. Судя по белилам и замазанным трещинам на коре, за рябиной тщательно ухаживали. Но не обрезали стучащие в окна ветки, не подрезали «лишние» стволы, только выковыривали плитку из мостовой, чтобы не мешала расти.

Звякнул колокольчик над дверью. Из-за занавески, отделяющей кафе от жилых помещений, появилась женщина. Передник с кружевами, чепчик на седых волосах… от неё веяло уютом. Даже корицей запахло. Как и от Анны.

– Добрый день, – улыбнулась хозяйка кафе, – рада вас видеть!

– Скорее, уже вечер, – кивнул Крис на окна. И замер.

Они тянулись от пола до потолка, с сеткой огоньков вместо занавесок. Темнота снаружи превращала стекла в зеркала, и после магазина Крис готов был увидеть все, что угодно, даже того, чего не существует. Но в окнах отражались столики под клетчатыми скатертями, прилавок, полки за ним, и хозяйка кафе. Она выглядела именно так, как и полагалось, а вот её собеседник… Крис не сразу понял, что этот мужчина – он сам.

В отражении он выглядел лет на шестьдесят. Плечи поникли под тяжестью прожитых лет, голова поседела, а глаза… Крис отвернулся, встретившись взглядом со «стариком». Словно в омут заглянул. И испугался, что утянет.

– Если хотите, можете присесть подальше от окон, – женщина указала на столик возле самого прилавка. Крис рухнул на стул и спрятал лицо в ладонях.

Он не мог понять, что происходит. Со своим призраком он давно смирился. Грех требовал искупления, и он платил, платил по счетам. Это он понимал. Но то, что случилось сегодня…

– Sub tuum praesidium confugimus, sancta Dei Genetrix…

Шарики четок привычно скользили в пальцах. Крест касался ладони, что вселяло Надежду. Крис открыл глаза…

Кафе не исчезло. Но отражение поменялось. Теперь Крис был сам собой. Но во взгляде женщины появилась печаль.

– Не то.

– Что?

– Не ту молитву читаете. Помолитесь вместе со мной… – попросила она, усаживаясь напротив. – Вы ведь священник… Господь вас услышит.

– Я семинарист, – Крис поправил колоратку. – Наверное, придется снять, слишком часто меня за падре принимают.

– Не надо, – улыбка осветила лицо женщины. Словно солнечный свет пробился сквозь тучи и подарил миру один-единственный луч. – Вам идет. И, уверена, священником вы будете отличным. Ну, так что? Помолитесь?

Крис кивнул.

– Requiem aeternam dona eis, Domine…