Сергей Примаченко - Схимник

– Рассказывай, что с тобой? Это из-за Светки? Да ну-у… Плюнь на нее, – тетя Марина махнула сжатым в руке полотенцем. – Найдешь еще себе. Не забивай голову.

«Рассказать ей или нет?» На кухонном столе стоял старый будильник. Сергей уставился на него, отрешенно следя за секундной стрелкой. «Хуже не будет». И все ей рассказал. К его удивлению, тетя Марина ни сколько не удивилась. Только головой мотала из стороны в сторону.

– Да-а, угораздило тебя. Сереж, давай я тебя сведу… Есть тут одна. Про нее многие говорят.

– Про кого?

– Бабушка есть одна. Все Селянихой зовут. По имени-отчеству – Варвара Петровна, а между собой – Селяниха. Знает заговоры всякие, молитвы от хворей. Может помочь. Ты глянь-ка на себя, в кого превратился. Сходи к ней, говорю. Я адресочек дам. И деньжат захвати.

– Терять уже нечего, – проговорил Сергей, а у самого затеплилась надежда.

– Ты ей деньги в руки не давай, – напоследок наставляла его тетя Марина, – да и не спросит она.

– А сколько денег?

– Да сколько не жалко.

Сергей не успел закончить свой рассказ, как старушка понимающе закивала головой.

– Знаю я ее.

– Кого?

– Лярву эту. Ишь ты, птицей вырядилась. Держись, паренек. Дал слабинку. Теперь она туда бить будет. Слабинку она ищет в человеке, любую трещинку в душе, через которую и будет томить, пока не изведет.

– Так что это такое? Кто – она?

– Душа девичья плачет. Просит, чтобы помолились за нее, грешную. Не верь ты ей! Душегубка она. Сама руки на себя наложила, а теперь и других за собой тянет. Ты не первый, кого она поймала на жалобы свои.

Старушка надолго уставилась в окно. Задумчивый взгляд ее блуждал по соседским домам, тонкие губы шевелились. Сергею было неприятно за этим наблюдать и он отвернулся.

– Ты вот что, – старушка вновь смотрела на него, – сходи в церковную лавку, купи лампадку. Бабушка ушла в комнату и скоро вернулась с листком бумаги.

– Вот, читать будешь. Архангелу Михаилу. Днем дела свои делай, а к вечеру начинай читать.

Сергей крутил в руках исписанный клочок бумаги: – Так не крещенный я, – тихо запротестовал он. – И в церковь не ходил.

Старушка горестно всплеснула руками: – Это нужно не ЕМУ, дурень. Это нужно тебе.

– Сколько читать? Спорить было бессмысленно.

– Сколько сил хватит, – серьезно проговорила Селяниха. – Одно наказание тебе – не спать. Лампадку зажги, да гляди, чтобы не потухла. На третью ночь сама должна погаснуть. Ровнехонько в двенадцать ночи. Не углядишь – сам следом пойдешь. Только…, – ведунья что-то недоговаривала. Снова села напротив, отвернувшись к окну.

У Сергея вспотели ладони, купюра жгла карман. Он порывисто встал и аккуратно положил деньги на стол. Бабушка даже не посмотрела на него.

Выйдя из подъезда, Сергей попытался вздохнуть, но словно пробку вбили в горло.

– Тюю-лии, тюю-лии, – мозг пронзил звонкий перелив.

Церковь была неподалеку, через дорогу. Рядом расположился деревянный ларек. Зачем-то оглядываясь, страшась чего или стыдясь самого себя, Сергей открыл дверь церковной лавки. Теплый свет позолоты обволок его. Он робко застыл в дверях.

– Господь с нами, – встретила его приветливая женщина. Очки с толстыми стеклами. Внимательные глаза.

– Мне нужна лампада. Домой. Для себя, – зачем-то добавил Сергей.

Продавец показала на полку и Сергей, не рассматривая, выбрал первую попавшуюся.

– Вот эту.

Принимая оплату, женщина не сводила глаз с молодого человека.

– Скорбь чужая на тебе. Упокой душу грешную…

Словно мысли прочитала.

Сергей вернулся домой, прошел в комнату и поставил лампаду на стол. Зеленый стеклянный графинчик с золотистой жидкостью прятал в себе его судьбу.

Ночью громкий крик переполошил весь подъезд. Кричали из 65-й квартиры. Когда вызванные полицейские взломали дверь, то всем присутствующим предстала печальная картина: в углу комнаты, в кресле, распласталось бездыханное тело Сергея. Возле кресла валялся изорванный клочок бумаги. На столе стояла церковная лампада. Стекло почернело и треснуло, масло растеклось по столу, а по комнате витал горький запах тлена.

Варвара Петровна сидела у окна, положив худые руки на передник. Ее взгляд все также блуждал по чужим окнам. Она сделала, что смогла. Не могла поступить иначе. Но ему уж было не подняться. Опоздали они…

Чёрные как смоль волны тяжело бились о камень. Белая скала. Но среди местных рыбаков ходило другое название – Скала Невесты. И причина была не в её необычном цвете.