Ирина Зубковская - Дедуля

За окном наступают сумерки, скоро станет темно. Скорей бы бабушка с фельдшером приехали. Интересно, а если снег будет идти всегда, то наш дом окажется под снегом? И мы будем жить как мишки в берлоге, а весной все растает, и мы выйдем на свободу? Бабушка говорит, что я мечтательница. И что если дальше буду витать в облаках и ворон считать, то путного из меня не выйдет. Что-то тихо стало, метель утихла? Да нет, так же воет. Как-то неуютно стало. Дедушка! Точно, дедушка! Он кашлял, сопел, а сейчас тихонько спит. Я медленно подхожу к нему, почему мне так страшно, он же всего лишь спит.

Дедушка лежит, глаза смотрят в потолок. Не мигая. Какие страшные стали глаза, стеклянные как у куклы, а нос стал острый, словно клюв. Я трогаю его, а он холодный. Он замерз? Я тереблю его, бужу. До меня наконец-то доходит, что случилось. И мне не хватает воздуха! Я знала, что такое может случиться, бабушка не раз говорила, что недолго ему осталось. Но я не думала, что сегодня. Что сейчас! И что теперь делать? Что? Они приедут только завтра. Куда идти, к кому? Ой как страшно он смотрит! Не мигая! Дрожащими руками я накрыла его одеялом с головой, но легче не стало. Я вся вспотела от страха, сердце мое бьется, как у кролика. Я накидываю бабушкин тулуп на себя, надеваю свои валенки и бегу в сени. Открываю замок, толкаю дверь, но она не поддается. Никак! Почему? Что такое? Неужели метель так замела, что теперь наша дверь не открывается? Я бьюсь в дверь со всей силы, бесполезно. Как мне страшно и как они посмели меня одну оставить. Совершенно одну! Кто-нибудь, откройте мне ради бога! От страха мне не хватает дыхания, хочется зарыдать в голос, но мою грудь словно сковали цепями!

И тут я услышала, как скотина в хлеву завыла. Да, именно завыла! Хотя коровы у нас нет. Это свиньи заревели не своим голосом. Неужели они тоже что-то чувствуют? Скотина, а понимает, что происходит что-то плохое. Я подбегаю к иконе, начинаю молиться, прошу, чтобы скорее приехала бабушка, чтобы хоть кто-то пришел ко мне и открыл мне дверь. Я не хочу тут оставаться на ночь одна! Окно замерзло так, что через него почти ничего не видно. Что же делать? Нужно чем-то заняться, как-то успокоиться.

На улице потемнело, я зажигаю все лампадки. В комнате замелькали странные тени, заплясали и как будто засмеялись надо мной. Над моим страхом. Я села, закрыла глаза. Как-будто это поможет. А когда-то совсем маленькой я верила, что закроешь глаза, потом откроешь – и все плохое исчезнет. Надо успокоиться, все будет хорошо. Осталась ночь, а завтра уже приедут мои.

Я взяла бабушкину шкатулку с бусами и начала их перебирать. Это занятие всегда мне нравилось. Когда я вырасту, у меня будет много-много бус. Самых разных: коралловых, рубиновых, изумрудных, малахитовых. И тут раздался громкий стук в дверь, я аж подскочила от неожиданности. И мигом побежала к двери.

– Кто там? Кто? Я тут одна, помогите!

Голос за дверью прошептал: «Одна? Совсем одна? Одинешенька?»

Я не могу понять, чей это голос, но он мне не нравится.

Я замолчала и начала медленно отходить от двери. Голос зашипел: «Открывай, открывай, подарю каравай! Скоро станешь хладной ты и замерзнешь, как цветы».

И то, что было за дверью, тихо запело: «А дедушка просыпается, а дедушка хочет ка-а-а-а-а-а-ш-ш-ш-ш-ш-к-и-и-и-и, ка-а-а-а-ш-ш-ш-ш-ки-и-и-и-и».

Я не могла стерпеть этого кошмарного ужаса и начала молиться, сначала тихо, а потом громко.

Голос за дверью заревел: «Ха-ха-ха… Кааашки!»

И потом снова раздалось шипение, и все затихло… Я вся дрожала, пот лил в три ручья. Я побежала от двери и забралась под стол. Как же страшно, как дико все это. Как в страшной сказке, да что там страшная сказка! Боже, помоги! Вдруг все стихло. Это хорошо! Даже не верится, кажется тишина это лишь на время. Сердце колотится как бешеное. Но тишина постепенно расслабляет. Как же хочется спать, но как тут уснешь, когда такие страсти происходят. Все же лучше уснуть и ничего этого не видеть

«Кхе-кхе… кхе». Это еще что такое? Кто-то кашлянул! Я замерла. Не может быть, может, мне послышалось? Нет, снова. А может, дедушка жив, и мне показалось? Надо пойти проверить. Но от страха, я как будто приросла к месту. Надо, надо идти, успокойся, это всего лишь твой дедушка, возьми себя в руки! Я вылезла и медленно подошла к дедушкиной лавке, он так же лежал под одеялом. Но только теперь его руки, которые покоились на груди, лежали в разные стороны и выглядывали из-под одеяла. Я дотронулась до рук, такие же холодные. Я открыла дедушку – нет, он не живой. Точно! Не дышит совсем. Но лучше проверить. Я взяла бабушкино зеркальце и подставила ко рту и к носу. Зеркало осталось сухим. Я положила его руки на место и накрыла его. Кто же кашлял, если не он? Зачем кому-то меня пугать? Дедушка добрый был, он не стал бы этого делать! Я залезла на печь, накрылась с головой одеялом. Тепло от печи успокаивало, и глаза мои смыкались. Я плавно начала входить в царство сна. Мне снилось, как во сне дедушка ожил и сидел за столом у окна с пустой тарелкой и орал на меня: «Где моя каша? Хочу ка-а-а-ашки! Подойди и дай мне наконец ка-а-а-ашки, несносная девчонка!» Глаза его были пустые, а изо рта капала кровь.