Дин Кунц: Там, где нас нет

Dean Koontz

ELSEWHERE

Copyright © 2020 by the Koontz Living Trust

This edition published by arrangement with InkWell Management LLC and Synopsis Literary Agency

All rights reserved

Перевод с английского Андрея Полошака

Оформление обложки Егора Саламашенко

Серия «The Big Book»

© А. С. Полошак, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

Дверь ему не нужна, и до включенной сигнализации ему тоже нет дела. Гость входит в библиотеку в три часа ночи, издавая шума не больше, чем здешние призраки – что из пьес Шекспира, что из рассказов Расселла Керка. В проходах между стеллажами пусто. Все укромные уголки неоглядного зала окутаны тьмой. Библиотекари давно разбрелись по домам и спят в своих постелях. Уборщица ушла час назад. В воздухе пахнет чистящим средством с ароматом сосновых иголок, полиролью для дерева и лежалой бумагой.

По этому лабиринту знаний не рыщет страж-минотавр, но гостю все равно не по себе. Многие сочтут библиотеку убежищем от мирской суеты. Многие, но не гость. Он повидал немало жутких вещей, от которых волосы встают дыбом. Ему известно, что на свете не бывает безопасных мест.

Такие, как он, – знатоки не одной, но множества историй – нередко принимают смерть среди книг. Библиотекари и прочие апологеты письменного слова не раз получали пулю или нож в спину, их сжигали заживо или загоняли в концлагеря, где морили пытками и непосильным трудом. В библиотеках небезопасно, ибо на здешних полках не только книги, но и идеи – о справедливости, свободе, истине, вере и многом другом. Некоторые считают эти идеи крамольными. В любой политической фракции есть свои книгосжигатели. Им известно, где раздобыть топливо, когда настанет их звездный час.

Ночной гость знает этот городок под названием Суавидад-Бич, знает во всех его проявлениях, но не уверен, что найдет здесь то, что ищет. Прибыв сюда прямиком из другой библиотеки, он первым делом включает фонарик. Прикрывает свет ладонью, чтобы луч не доставал до окон под потолком, идет в компьютерный уголок, садится за клавиатуру.

Открывает браузер, идет на «Фейсбук», находит нужную страницу. На ней забавные посты Джеффри Колтрейна и его одиннадцатилетней дочери Эмити, но жена Мишель ничего не пишет. Еще на странице есть фотографии Джеффри и Эмити, но нет ни одного снимка Мишель. Как будто она давно умерла, думает гость, волнуясь все сильнее.

Идут минуты. Негромко тикают часы на стене огромного зала. Гость роется в общественных архивах Суавидад-Бич – ищет запись о смерти этой женщины, но не находит.

Находит, однако, другую запись: цифровое заявление, поданное в муниципальный суд Суавидад-Бич. Джеффри Колтрейн желает расторгнуть брак с Мишель. Он не видел жену уже больше семи лет. Ничего о ней не слышал, но не просит, чтобы Мишель признали умершей. Он хочет лишь освободиться от уз брака. Джеффри из тех, кто до самого конца надеется на лучшее. Его заявление красноречиво, исполнено глубокой печали и в то же время дышит неизбывным оптимизмом.

Разумеется, надежды Джеффри наивны. Гость повидал немало мертвецов. Не раз бывал свидетелем жесточайшей бойни. В нынешнем случае сомнений нет: Мишель мертва. Ее смерть – одновременно и трагедия, и повод для ликования.

Гость выключает компьютер. Какое-то время сидит в темноте. Размышляет о жизни, смерти и о том риске, на который идет человек, вознамерившийся обвести судьбу вокруг пальца.

В десять минут пятого гость выходит из библиотеки – тем же путем, что пришел. Дверь ему не нужна, и до включенной сигнализации ему тоже нет дела.

Начинается одиннадцатый день апреля.

Иногда – в безоблачные ночи, когда луна плыла к западу, оставляя на черных водах океана россыпь мерцающих огоньков, а воздух был так чист, что далекие звезды светили чуть ли не ярче Венеры, и над планетой нависали бесчисленные галактики, – зачарованный Джеффи Колтрейн был уверен, что вот-вот случится чудо. Он был трудолюбивым человеком, долгов не имел, но слыл мечтателем. В тот дивный вечер, в среду, в одиннадцатый день апреля, воздух был напитан ароматом чуда с легкими нотками нежданной беды.