Наталья Калинина - Пепел бессмертника

– Глеб, – не выдержала она. – Мне уже пора. Что ты хотел сказать?

– Может, посидим где-нибудь?

– С собакой?

– Ну… Да, понимаю. Я хотел тебе кое-что показать. Рисунки, если быть точным. Под дождем это неудобно.

– Ты увлекся рисованием? – засмеялась Катя, но осеклась, потому что Глеб бросил на нее острый и одновременно полный боли взгляд. Неудачная шутка. Надо же так облажаться.

– Ладно, – сдалась она, дабы загладить бестактность. – Давай поднимемся. Только мне завтра рано вставать.

– Я ненадолго! – обрадовался Глеб, а Катя с тоской подумала, что когда-то отдала бы многое за то, чтобы он пришел к ней в гости.

Первым в квартиру влетел Вульф. Катя вытерла ему лапы и спину, и пес проследовал на кухню – на любимое место возле холодильника. Глеб стряхнул капли с завившихся от влаги светлых волос и неловко улыбнулся. Катя поставила чайник и развернулась к гостю. Глеб осматривался, будто был здесь впервые. Или словно с последнего визита не узнавал кухню.

– Это рисунки Вали, – начал он без всякого перехода, вытащил из-за пазухи пластиковый файл и бережно разложил на чистом столе несколько листов. Катя с любопытством наклонилась, но, едва бросив взгляд на первый рисунок, нахмурилась. Валя, девятилетний сын Глеба, безусловно, был талантлив, хоть за гениальность платил здоровьем. На первом рисунке мальчик изобразил одетую в плащ с капюшоном девушку с волком на поводке. Непосвященный человек мог бы подумать, что ребенок нарисовал по мотивам сказки Красную Шапочку, только вот у Шапочки оказалось лицо Кати.

– Как тебе? – спросил Глеб, но без свойственной отцам гордости, скорее с беспокойством. Почему в его тоне просквозила нервозность, Катя поняла, когда увидела следующий рисунок: лес, избушку, оскалившегося волка и лежащую на траве девушку с ножом в груди. Лицо несчастной было закрыто длинными волосами, выбившимися из-под капюшона, но Катя и без деталей поняла, кто это мог быть. Содрогнувшись, она перевернула листок и увидела третий рисунок – абстрактный портал, по краям которого Валя изобразил расплывчатые фигуры, вытягивающие руки в желании за что-то зацепиться.

– Ужас, – невольно выдохнула она и тут же поправилась: – Ужас, потому что страшно. А нарисовано, безусловно, талантливо. Валя гениален.

– Кать, ты что, не поняла? – поднял на нее небесные глаза Глеб и наморщил лоб. Она помедлила с ответом, машинально отметив про себя, что Шаталов выглядит гораздо старше своих двадцати семи лет: рот очерчен скорбными складками, лоб испещрен горизонтальными линиями. Какой у него уставший и обреченный взгляд! Катя сглотнула горечь сожаления: от того веселого и беззаботного красавчика Глеба Шаталова, в которого она была отчаянно влюблена, осталась лишь тень.

– Глеб, ты здоров? – вырвалось у нее тихо, и она тут же прикусила язык.

– Что? Почему спрашиваешь?

– Выглядишь уставшим.

– А как мне еще выглядеть, Польская? – натянуто засмеялся он. – Ты не отвлекайся. Сама сказала, что тебе рано вставать. Что ты об этом думаешь?

– А что мне думать? Валя мог изобразить сказку… Красную Шапочку.

– Страшновата сказка! Да и у Шапочки – твое лицо.

– Я не понимаю, Глеб. Не понимаю, что ты от меня хочешь?

– Валя пытается что-то сказать. По-разному. Всяко. Рисовал лес, избушку. Волка! Одна картинка вообще передавала кровавую бойню. Я даже не разобрал, что и кто там был изображен. Месиво! После этого рисунка Валя полночи кричал, еле его успокоили. Рисунок тот я, конечно, выбросил.

– Глеб, почему ты спрашиваешь у меня, что пытается сказать твой сын? Я плохо его знаю. И я не… Я просто аналитик, который дает прогнозы, а не…

Она не договорила и беспомощно развела руками.

– Катя, что тогда произошло? – в лоб спросил Шаталов, глядя ей в глаза. – Я о той экскурсии. Там что-то произошло. Не только с тобой, но и с Лизой.

– Не помню! – резко ответила Катя. Снова, как и в прошлые разы.

– Врешь, – тихо, но весомо возразил Глеб. – Что-то произошло, но говорить об этом не хочешь! Мне не хочешь. Лиза тоже что-то видела. И это «что-то» ее потом убило.

– Не придумывай, Глеб…

– Ты тоже чего-то боишься! Скажи, ведь так, Польская? Боишься! Завела этого охранника – собаку, которая так похожа на волка! Да и вот это…

Катя не успела отступить, как Шаталов уже схватил ее за руку и быстро оголил вытатуированную на ее предплечье волчью морду.

– Шрам все равно прощупывается, – сказал тихо Глеб, проведя пальцем по рисунку. Катя дернулась, но Шаталов крепко держал ее за запястье. Казалось, они целую вечность сверлили друг друга взглядами, пока она наконец-то не выдавила: