Цветана Алехина - Водоротень

В ванной комнате было сложно находиться. Жара плюс постоянная суета. Женщина носилась по дому как сумасшедшая, постоянно что-то готовя и забегая в ванную поправить макияж или прическу. – Боже мой. Думал Гена. Как с ней сложно. При каждом ее забеге в ванную Гена превращался в брызги или растекался на кафеле украшая стену. Женщина не замечала этого будучи слишком занятой своим мужем.

– Дорогой, расскажи, как там ваш водоротень.

– Это они про кого? Про меня? Гена сполз с кафеля. Благодаря своей интернет известности мистический образ Гены получил кличку водоротень. Подойдя ближе к кухне, он напряг свой слух.

– Если честно мне интересно это дело. Благодаря ему у меня есть шанс внести вклад в науку, стать богатым и знаменитым. Жена слушала своего мужа, и судя по выражению ее лица девушку зацепило, что ее муж говорил в единственном числе.

– Каким образом? Девушка была не промах, отличная ассистентка для такого как Руслан.

– Я вижу, что этот водоротень не столь опасен. Он пока не совершил не одного убийства. Максимум, что он натворил, это украл котлеты. Сам по себе он интересное то ли мистическое, то ли химическое существо. Пока об не заговорили по всей России, а то и миру у меня есть шанс его поймать и прославиться. Полиция Москвы пока не предпринимает никаких действий. Ждет от нас информации. Надо бы допросить родителей этого Гены. Наверняка они что-то знают.

– Думаешь родители, которые не сегодня так завтра объявят своего сына без вести пропавшим что-то знают?

– Я думаю над этим. Может как-то проследить за ними.

– Думаешь, они что-то скрывают. Я думаю, что этот болван Гена не такой дурак чтобы подставлять под удар жизнь своих родителей. Девушка всячески старалась быть полезной своему мужу. И судя по всему этот Руслан ей доверял сверх положенного.

– Значит я болван. И допросить родителей. Похоже мне придется задержаться. Покрыв боковую дверь холодильника, смотрящую на выход Гена, остудил свое тело и продолжал слушать диалог.

– Кстати. Это существо уязвимо. Я брызнул на него незамерзайкой и оно испугалось. Эта жидкость пришлась ему не по вкусу. Есть более уязвимое место – это его барышня. С помощью ее мне будет не трудно его изловить. Надо просто подумать, как это лучше сделать. Гена взялся за голову.

– Варя. Родители. Что я наделал. Если я сдамся им, во что они меня превратят? Что они со мной сделают? Гена вернулся в ванную и уже несся домой, в свое село Горелое, только уже не по воде, а на крыше попутной машины. Его подруга ночь, и спутница луна сопровождали своего мистического спутника до самого дома.

Родной дом в преддверии праздника оказался мрачным и полухолодным. Геннадий и подумать не мог, что это все перерастет в такое горе, в такую проблему. В доме не горело ни одного новогоднего фонарика. Не висело ни одной блесточки, не одной снежинки. Еле теплые батареи поддерживали тепло. Полупустой холодильник говорил о том, что его родители скудно питаются. – Черт. За что мне это? Хлопнув дверью от холодильника, он заставил обоих родителей подняться с постели.

– Гена. Это ты? Голос матери заставил его кристаллы поменять цвет. Опасность обозначалась красным. Горе черным. Праздник – синий. Его обычный цвет – фиолетовый.

Собака, почуяв запах Гены гавкала не умолкая. – Что это с ней? Пойду проверю. Гена не мог показаться родителям на глаза. Но чтобы хоть как-то их развеселить он вышел на улицу и затеял снежную бурю под окнами. Превратившись в снежный вихрь, он устроил возле дома пургу.

– Погода испортилась.

– Это всего лишь пурга. Ложись спать. Я утром почищу снег. Родители не проявили особого интереса к природному явлению. Гена окончательно сник. – Почему этот пес так разгавкался? На улице тихо и спокойно.

– Наверное полнолуние. После исчезновения его хозяина он воет каждое полнолуние. Это на самом деле было так. Пес выл каждое полнолуние. Его мистический хозяин хотел бы делать тоже самое, но не имея возможности разговаривать Гена всегда пристально смотрел на луну вытягивая шею вперед.

– Что я натворил. Что я наделал. Он винил себя за тот день. Тот роковой день, который стал последним днем его счастливой человеческой жизни. Эту темную ночь он провел в своем недостроенном доме. Бродя по пустым комнатам как неприкаянная душа. Гена задавался вопросом – есть ли у него душа? И существует ли еще хотя бы еще одно существо как он? – Если я все помню, значит мое биологическое тело еще живо. Мои клетки, моя память они живы. Мой разум работает, значит и мой мозг жив. Что тогда? Что это значит? Как мне стать нормальным? Может искупаться в грозу еще раз? Кровь? У меня больше нет вен. Есть только эти кристаллы. Что они значат? Пытаясь до них дотронуться своими водяными пальцами Гена с удивлением наблюдал как его плотная водяная, рука проходит сквозь другую такую же руку. Сами по себе кристаллы на ощупь представляли из себя твердый, плетеный, яркий провод, не соединенный между собой. Ответвления, напоминающие салют, сжимались и разжимались, реагируя на холод и меняя цвет. Гена погрузился в раздумья.