Елена Паленова - Наследница

– Вот и у меня всё «вроде бы» и «вроде как», – недовольно нахмурился Тараскин. – Может, и правда вирус… А зачем Гридин дело четырёхлетней давности о самоубийстве Александра Сивкова из архива запросил, тоже никто не знает?

Присутствующие, которых было всего трое, отрицательно покачали головами, и из уст полковника вырвался звук, прозвучавший одновременно и как вздох, и как ругательство.

– Заявления о пропаже ребёнка нет, дела нет, никто ничего не знает или не помнит… Бред какой-то. Ладно, идите работайте, сыщики хреновы. Руслан, а ты узнай, что там за проблема с этой Сивковой. Может, ложная информация, а в области, как обычно, перебдить решили. Доложишь мне лично. Всё, все свободны. И решите там, кто будет деньги на похороны Лёни собирать. Скажете потом. А я, пожалуй, в поликлинику всё-таки. Не нравится мне это всё.

Будучи человеком исполнительным, Руслан Амелин умудрился справиться с поставленной задачей раньше, чем Тараскин покинул здание Следственного отдела. Диана Сивкова дома и, со слов тётки, никуда не исчезала. Шеф даже не похвалил его за оперативность, потому что загадок от этого доклада стало только больше. Буквально за пару минут до доклада Амелина Тараскин получил информацию о имеющейся в наличии записи телефонного звонка в полицию – тётка Дианы действительно заявляла о похищении ребёнка. Был выезд на место, после которого не осталось ни одного протокола или отчёта, а те сотрудники, которые выезжали в школу, тоже заболели странной сезонной хворью, отбивающей память. Тараскин связался по телефону с директором школы, но также услышал в ответ только «вроде бы» и «вроде как».

С одной стороны, девочка дома, и это хорошо – можно доложить в область, что руководство управления непонятно с какой целью ввели в заблуждение относительно её похищения. С другой… Такого бардака за все годы, которые Тараскин руководил Следственным отделом города Бугрянска, не было ни разу. Всех, кто так или иначе касался дела об исчезновении Дианы Сивковой, внезапно поразил загадочный избирательно-амнезийный вирус. Документы испарились, а пышущий здоровьем следователь Гридин просто взял и умер в одно мгновение от внезапной остановки сердца. Причём так умер, что после своей смерти ещё и на работу посреди ночи зачем-то приходил. Просто мистика какая-то! А мистику полковник не любил особенно, потому что предпочитал работать с тем, чему есть логичное объяснение.

* * *

– Надюш, Вася умер.

– Как умер?

Надя села на постели и уставилась на часы, которые показывали без пяти минут полдень. Головокружение прошло, но мысли всё равно разбегались в разные стороны, и сосредоточиться на какой-то одной из них не получалось. Вася умер… Переложив телефон в левую руку, потому что правая за время сна затекла, Надя нахмурилась.

– Вера? Алло… Ты чего молчишь?

Из аппарата послышался всхлип. Вера плакала, хотя особой любви к брату никогда не испытывала.

– Он вчера опять напился до чёртиков, Надь. Соседи говорят, что с похорон не просыхал. А ночью открыл настежь окно и… Если б в палисадник, а то головой прямо на бордюр.

– А почему ты мне утром ничего не сказала?

– Так не знала же. Мне Фима, соседка его, только два часа назад позвонила. Она сама-то в ночную смену работала, а как домой вернулась, так сразу и… Больше ни у кого наших номеров нет же, а Васька свой телефон раздавил чем-то. Тут у него такое в квартире творится… Менты по соседям контакты родственников спрашивали, так что я к ним сейчас поеду. А ты дома сиди, мож к тебе приедут тоже, если как-то адрес найдут. Как себя чувствуешь-то?

– Да теперь даже и не знаю… – растерянно пробормотала Надя.

– Ну ты держись там, Надюш. С похоронами разберёмся, у меня есть сбережения кое-какие. Давай, пока.

– Ага, давай.

Экран телефона засветился и погас, сообщая о завершении разговора, и Надя тупо уставилась прямо перед собой, пытаясь усвоить услышанное. Только в субботу Тоню похоронили, два дня всего прошло, и тут очередной удар. Вася… Он, конечно, чокнутый был, но не настолько, чтобы в окно с шестого этажа выходить. Хотя… У отца ведь тоже крыша на почве пьянства поехала, и не факт, что это не наследственное.

Надя не плакала, потому что мозг наотрез отказывался принимать информацию о смерти брата. А ещё потому, что тёплых отношений между ними не было даже в детстве. Васька – псих. Все сёстры, кроме Веры, старались держаться от него подальше, да он и сам никогда не проявлял ни братской любви, ни желания общаться. Беззлобный, безвредный… Единственным его недостатком были постоянные ночные кошмары и периодические галлюцинации, но этого оказалось достаточно, чтобы парень стал изгоем в собственной семье.