Алекс Лейк - Исчезнувшая дочь

Джулия услышала, как открылась дверь. Раздался быстрый топоток, и детский голосок воскликнул:

– Мамочка! Я принесла тебе цветочки!

Сунув Джулии букетик гвоздик, Анна принялась карабкаться на кровать.

– Осторожно! – предупредил Брайан. – Мамочку сейчас тревожить нельзя.

Он подхватил дочь и усадил ее на колени.

– Привет, – поздоровался он. – Медсестры сказали, что ты очнулась.

Лицо у него посерело и осунулось, в глазах еще стоял ужас.

– Я знаю о… – Брайан запнулся, и Джулия поняла, что он не может выговорить слово «мама». – Знаю об Эдне, – он опустил глаза, весь как-то съежился, его плечи поникли, словно у сломанной куклы. – Прости.

– Ты ведь ни в чем не виноват, – ответила Джулия. – А моя маленькая девочка не хочет поцеловать свою мамочку?

Анна спрыгнула с колен Брайана и привстала на цыпочки у кровати. Ее теплые мягкие губы прижались к щеке Джулии, и это прикосновение стало самым ярким, самым исцеляющим впечатлением, которое она когда-либо переживала.

– Не оставишь меня с нею наедине? – попросила она Брайана.

– Конечно-конечно, – тот вскочил. – Может, тебе что-нибудь нужно? – спросил он заискивающим, извиняющимся тоном.

Джулия хотела было отказаться, но затем сообразила, что он действительно может кое-что для нее сделать.

– Если ты раздобудешь немного шоколадного молока, это будет здорово, – сказала она.

Он вернулся через полчаса вместе с Джилл и пакетом из «Теско». Извлек из него целый галлон шоколадного молока.

– Вот, – произнес Брайан, наполняя стакан. – Нам надо поговорить. А Джилл пока побудет с Анной, если ты не против.

– Я не против, все в порядке. – Джулия поцеловала Анну и сделала большой глоток молока. Она надеялась, что теперь все всегда будет в порядке.

– Да уж, – сказала она, когда Анна и Джилл вышли, – это были очень насыщенные дни.

– Прости, – повторил Брайан. – Знаешь, сам себе я этого никогда не прощу.

– Но это же не ты.

– Я был в доме, Джулия, пока ты сидела в той же клетке, куда она запирала Анну… – Брайан закрыл лицо руками и принялся раскачиваться взад и вперед. – Моя собственная мать похитила Анну. Я… Я не в состоянии в это поверить.

Сказать ему, что Эдна убила его бабушку и отца? Джулия решила, что момент неподходящий. Потом это все равно выяснится, но сейчас Брайану знать незачем.

– Брайан, я даже представить себе не могу, что ты чувствуешь. Но хочу, чтобы ты твердо запомнил: я тебя не виню. Ты бы все равно ничего не смог сделать. Никто бы не смог. Эдна… Она больна, Брайан.

– Знаю, знаю, – в глазах у него стояли слезы.

Джулия понимала, что ему придется нелегко. У Брайана, конечно, были свои недостатки, однако хватало и достоинств. К сожалению, силы духа среди них не имелось. Теперь ему придется долго посещать психотерапевта. И еще неизвестно, поможет ли тот.

– Послушай, – сказала она, – я сделаю все, чтобы помочь тебе, обещаю. Но сейчас из меня неважная жилетка. Мне очень больно. Однако потом я буду в твоем распоряжении. Как и Анна. Мы справимся.

Во взгляде Брайана отчетливо читалось: «Надеюсь на это, но верить не верю» .

– Ладно, – произнес он. – Хорошо.

– Ты не позовешь врача? Мне бы не помешало обезболивающее.

– Разумеется, – Брайан медленно, словно глубокий старик, поднялся на ноги. – Пойду поищу кого-нибудь.

Ей укололи еще морфия, и медсестра показала кнопку, которую надо нажимать, но не более нескольких раз в сутки, а бородатый мужчина, которого называли доктор Ска́ла, настаивавший, чтобы Джулия звала его просто Риком, объяснил, как обстоят дела.

– Да, список у нас длинный, – начал он. – Что ж, приступим. Спина, судя по всему, заживет довольно скоро, рана в целом неглубокая. Мы понаблюдаем, как она будет заживать, останется малозаметный шрам, к тому же вы всегда сможете прибегнуть к услугам косметической хирургии, если будет желание. Так, теперь что касается бедра. Тут у нас оскольчатый перелом, мелкие осколки мы удалили, в целом ущерб минимален, все должно восстановиться быстро, особенно если подключить физиотерапию. С рукой дело обстоит хуже всего. Боюсь, нам потребуется немало над нею поколдовать.

«Смешно, – подумала Джулия. – Как раз это увечье я нанесла себе сама. Вред от Эдны оказался куда меньше. Такова жизнь. Самые глубокие раны мы наносим себе сами, делая это с благими намерениями» .

– Кисть состоит из множества косточек, – продолжал доктор Ска́ла, – находящихся в жесткой связке друг с другом. Если одна ломается, то плохо будет всей руке, поэтому мы сначала убеждаемся, что кость срослась, прежде чем позволить пациенту шевелить кистью. В вашем же случае имеем множественные и беспорядочные переломы.