Михаил Позняк - Литературный персонаж

– Ничего я ему не задолжал! – отрезал Алексей, – Когда и как я бы мог это сделать?

– Ну, например – в карты проиграл! – не сдавался участковый.

Мать с возмущением уставилась на него, давая понять, что если ее сын и знает какие-то карты – то лишь контурные и на уроке географии.

– Ну, хорошо, гнался по причине личной неприязни. А дальше что у вас случилось? – продолжил меланхоличный дознаватель.

– Я побежал к лестнице, там споткнулся и упал. А Корень, то есть – Корнев, поскользнулся на какой-то трубе и тоже упал, только неудачно – на железку. – Алексей опустил голову, потому что картина гибели Корня снова встала перед его глазами.

– А почему вот, ты на этой трубе не поскользнулся? Может быть, ты ее и кинул под ноги Корневу?

Мать опять вскинулась, но Алексей ответил участковому сам: – Я же на лестнице лежал, споткнувшись. То, что вы говорите – просто нереально!

Дознаватель посмотрел на сидящих сзади, и Алексей заметил, как девушка отрицательно мотнула головой.

– С вами – все! – объявил дознаватель, – Ознакомьтесь с протоколом, если согласны с изложенным – подпишите.

Все зашевелились и стали выходить из комнаты. Недовольный участковый отправился в коридор за Сявой, который уже явно знал местные порядки и ждал возле двери. Сергей, оказавшийся неожиданно рядом, незаметно показал Алексею, будто держит телефонную трубку в руках и выжидающе посмотрел на него. «Я знаю, что случилось» – практически по губам прочел Алексей, чуть помедлил и кивнул.

– О чем это вы разговариваете? – с подозрением спросила мама.

– Товарищ пропускал нас вперед, – невозмутимо ответил Алексей.

Домой они ехали в напряженном молчании. Наконец, Алексей не выдержал.

– Мама, нам нужно поговорить, – сказал он, – Поговорить о писателе Златопольском и его книге!

– О чем? – изумилась мама, – Какое отношение он имеет к этому ужасному происшествию?

– Самое прямое. Мне необходимо с ним встретиться и многое обсудить!

– Деточка, но ты не сможешь встретиться с Ильей Исаевичем…

– Почему? Мама, это очень важно сейчас!

– Видишь ли, сыночек, он уже десять лет, как умер!

У Алексея потемнело в глазах. Все это время он думал, что легко все узнает, переговорив с очередным маминым знакомым. А дело обернулось вдруг какой-то непостижимо – зловещей стороной, где еще и концов не найти.

– Мама, а почему ты мне сразу не сказала, что он умер над этой книгой?

– Я боялась, что ты расстроишься, – огорченно ответила мама.

«Расстроишься… Винни, Винни, ты не ушибся? Издеваешься, свинья? Мне – звездец…»

Троллейбус выкатился на площадь, повернул направо и остановился у «Звездочки». Алексей и его мама вышли. «Я или сам сдохну, или людей вокруг себя угроблю, – думал он, – Что же мне делать? Остается только позвонить этим странным людям – вдруг Сергей не врет, и действительно что-то знает? Завтра с утра и позвоню».

Когда Сергей с Ирой вышли из дверей отделения, сидевший на лавочке Эдик легко вскочил и подошел к ним.

– Это не он, – отрицательно помотала головой Ира, отвечая на невысказанный вопрос.

– Но обещал позвонить. Хотя лучше бы он это сделал еще вчера, – добавил Сергей.

Все вместе, они пошли на Воронцовскую улицу к остановке.

– Вы на восьмом до Фрунзенской? – спросил Сергей, – Тогда я с вами до Таганки.

Автобус номер восемь лихо обогнул Таганскую площадь, спустился вниз по Гончарному проезду и покатил по набережным Москвы-реки. Справа промелькнула высотка на Котельнической набережной, за ней Воспитательный дом, потянулась красная стена Кремля. Слева низкое вечернее солнце отблескивало в спокойной речной воде. Эдик с Ирой сидели в конце автобуса, держась за руки и почти не разговаривали, наслаждаясь тихой гармонией вечера. Народа в салоне было на удивление немного – несколько школьников весело подпрыгивали на задней площадке, в такт раскачивающемуся автобусу, молодые люди студенческого вида заняли продольную лавку у передней двери и изучали какую-то толстую тетрадь. Сидящие слева, смотрели в окно, завороженные игрой солнечных зайчиков на воде. И некий странный гражданин в старомодном плаще, шляпе и пенсне как у Молотова сжимал под мышкой потрепанный портфель на передней площадке.

«Надо же, какой реликт ушедшей эпохи!» – подумал Эдик, потихоньку разглядывая гражданина.

Тот, будто почувствовав взгляд Эдика, повернул к нему голову, грустно улыбнулся и кивнул, будто приветствуя знакомого.