Владимир Стрельников - Проклятье фаворитки

Мощный удар рифленой подошвы выбил дверь, с треском ударившуюся о косяк и тут же отскочившую обратно. Лейтенант с перекошенным лицом возник в дверном проёме, держа руки со сжатыми кулаками перед собой, а ноги расставив в непривычной стойке. Он никогда не занимался ничем, похожим на каратэ, но сейчас кровь бурлила в жилах. Мишель знал, что сможет сделать всё, что угодно. Второе существо жаждало боя.

Комната с тремя узкими стрельчатыми окнами неярко освещалась серыми полосами ночного света, а сквозняки, влетавшие в зубчатую пробоину разбитого стекла, кружили в ней какие-то листья и сор. Темные пласты воздуха по углам сгущались в расплывчатые силуэты мебели. В комнате никого не было.

Лейтенант перевел дух, но тут же что-то скрипнуло снова. Напротив, в полумраке, зажглись два злобных зелёных огня, и мягкой грациозной походкой в слабоосвещенный квадрат вышла мёртвая Эльза. Что кошка мертва, Жормон понял сразу – шерсть висела клочьями, а с порезанной стеклом шкуры стекала вода. Очевидно, Эльза снова побывала в бочке.

Злобные огни, не мигая, приближались к лейтенанту. И было в кошачьей поступи что-то неестественное, что-то от экранных голливудских зомби. Неожиданно Жормон понял, что Эльза пришла убить хозяйку… Ей одиноко там, в царстве мёртвых.

– Ну нет, сволочь! – процедил он сквозь зубы. – Сначала тебе придётся пройти через меня!

Кошка прыгнула, но двойник встретил её таким яростным пинком, что лёгкое тельце, перевернувшись в воздухе, звучно шлепнулось о стену. Впрочем, как ни силён был удар, Эльза тотчас снова метнулась в сторону лейтенанта. И вновь толстая кожа бутсы послала её в шестиметровый полет.

– У неё должны быть переломаны все кости! – едва успел подумать Мишель, как рыжая, с тёмными подпалинами молния атаковала в третий раз. Блеснувшие сталью когти впились в песочную ткань «комбеза» и с глухим треском распороли её.

– Если зацепит тело – мне конец! – догадался лейтенант. Финтом сбросил Эльзу с ноги и с тут же с силой наступил, радостно слыша, как хрустят под мощным башмаком лёгкие кости. Резко отпихнул изуродованное тельце прямо в оконный проём. Раздался звон, и переломившаяся пополам кошка исчезла.

Каков же был ужас Мишеля, когда последнее, третье стекло вдруг разлетелось, и обезображенная, оскалившая белые зубы тварь снова запрыгнула в дом. Теперь её движения уже не напоминали кошачьи. Это было что-то совершенно чужое. Каждый перелом превратился в место нового сгиба, отчего зубастое и когтистое существо даже при самых сильных пинках уже не отлетало, а облепляло бутсы Мишеля, царапало и кусало жёсткую кожу, разрывая со зловещим треском плотные штанины танкового комбинезона.

Оба существа в Жормоне сражались с замогильной бестией с исступленной энергией. Они пинали, топтали её, пытались разорвать рифлеными подошвами или растереть по полу – ведь армейские ботинки являлись их единственной защитой и оружием – но все было тщетно. Уже похожая на разорванную подстилку, ощетинившуюся клыками и когтями, Эльза с дьявольской яростью атаковала лейтенанта, упорно пытаясь прорваться наверх. Туда, где спала её хозяйка.

Как ни странно, но мадам Марта до сих пор не показывала признаков пробуждения. Хотя от шума проснулся бы даже пожарник. Впрочем, причём здесь пожарник, лейтенант не понял – это была мысль двойника.

– Сжечь! – сверкнула в их голове одинаковая мысль. И, кое-как придавив бьющееся, вопящее и рвущее всё вокруг месиво одной ногой, Жормон попытался разжечь камин. Он с трудом накидал в него дров, дотянулся до спичек… Но поджечь не сложенные поленья не смог. Тогда Мишель вспомнил о пузырьке с бензином, который недавно принёс для выведения пятен. Пришлось протащить и пропинать четырехлапую утопленницу до своей комнаты и обратно. Затем он плеснул полпузырька на дрова, бросил спичку… И, отшатнувшись от рванувшегося пламени, чуть не выпустил прижатое ногой существо.

С удовольствием закинув бестию в огонь, лейтенант ещё долго сражался с ней кочергой и каминными щипцами, пока дрова и бензин не сделали свое дело. Оставшиеся кости тщательно расколотил кочергой.

Тем временем на дворе уже рассвело. Жормон забежал в ванную и, сбросив изодранный в клочья комбинезон, придирчиво осмотрел тело. Ни одной царапины! Он уже и не рассчитывал на такое везение. Торопясь и дрожа от пережитого, Мишель переоделся в «комбез», постиранный мадам Мартой. И увидел спускающуюся хозяйку. В нескольких выражениях, стараясь не увлекаться, рассказал о её любимице.