Alex Trall - Br.Dragonfly

– Эй, ты, придурок, на кого уставился?

– Ни… ни на кого… Я просто смотрел на дорогу. Правда!

– Ты кого обмануть собираешься, Гарри?

– Я Оливер. Прости, Мэт, больше не повторится. Обещаю!

По голосу я понял, что это был Мэтью Пилигрим. Мэтью – коренастый парень среднего роста, с мощным накачанным телом и с ужасно рыхлым лицом. Вся его физиономия была покрыта глубокими кратерами то ли от прыщей, то ли от бомбардировок ядерных ракет. Надеюсь, сегодня Оливер отделается лишь парой подзатыльников. Жаль, что он никак не догадается притвориться спящим, как это делаю я. В любой поездке он держит наготове бумажный пакет. Оливер говорит, что это – дорожная болезнь. Как морская, только дорожная.

Моя школа находится на самом краю города – не в самом удачном месте, окружённом бедными районами, где процветают лишь наркотики, насилие и убийства. Что уж говорить об учениках – практически, у каждого второго, хотя бы один из родителей или уже побывал в тюрьме, или до сих пор ещё отбывает свой срок. Соответственно, детям было с кого брать пример, и они с удовольствием несли в школу весь новый накопленный опыт.

Учителя зачастую терпели оскорбления, а, порой, и унижения от своих же учеников. Они закрывали глаза практически на всё, что творилось в школе, включая продажу лёгких наркотиков. О происходящем знали все, вплоть до самого директора, но, из раза в раз каждый учитель упорно делал вид, что ему об этом совсем ничего не известно. Кто ж захочет получить пулю в лоб от какого-нибудь укурённого подонка из-за обычного заявления в полицию. Тем более, что за последние пару лет по этой причине уже погибли двое учителей.

Самым жестоким среди учеников был Питер Коллинз. Высокий блондин с зачёсанными набок волосами, гордо приподнятой головой и вальяжной походкой. По школе он всегда ходил вместе со своей свитой. Иногда он избивал и унижал своих ровесников, а тем, кто помладше, раздавал подзатыльники для профилактики. Он был из тех, кому доставляло удовольствие задирать других. Видимо, так он поднимал свой авторитет среди сверстников. Меня он почему-то называл Гарри. Да и не только меня – все, кто ему не нравился, были Гарри. И совсем неважно, как на самом деле тебя зовут – Адам, Бруно, Томас, Джордж, Генри или ещё как-нибудь. Для Коллинза и его компашки мы все были Гарри. Имя Гарри стало нарицательным, скорее, означающим, что ты неудачник. Я искренне ненавидел всю его шайку и старался лишний раз не попадаться им на глаза, ведь встречи с ними никогда не заканчивались хорошим финалом.

В общем, школа была сущим адом. Единственным лучиком света в этой непроглядной тьме для меня была та самая миссис Элизабет Вайнер. Удивительно, но когда начинался урок физики, все одноклассники, словно по команде, замолкали. Наступала тишина, где звучал лишь её тонкий и завораживающий голос. Она с лёгкостью вносила интерес даже в самые скучные темы и часто показывала различные эксперименты. Мне это очень нравилось.

В редкие моменты, если в классе всё же назревал конфликт, она, не прилагая усилий, с поразительным достоинством могла в два счёта усмирить пыл самого яростного зачинщика. Её уважали и любили, причём, в первую очередь, как человека, а не как женщину.

Сама она была невысокого роста, с ярко выраженными, необычайно голубыми глазами, завораживающим голосом, доброй душой и харизмой, совсем не характерной для этих суровых мест.

Мой интерес к предмету с каждым днём рос, как росли и мои познания. Приходя домой, я всегда разбирал наперёд будущие темы, всё больше и больше увлекаясь наукой. Всё чаще экспериментируя в своей мастерской, я стал добиваться заметных результатов. В свою очередь, за это миссис Элизабет нередко выделяла меня из всего класса, что мне очень льстило. И, хотя я был в неё тайно влюблён, я так и не осмелился подойти и сказать ей о своих чувствах. Да и глупо было бы в таком возрасте признаваться в любви женщине, которая почти в два раза старше тебя. И её муж тоже был бы против. Хотя… Нет, нет… Точно был бы против.

***

Следующим моим шагом после окончания школы стало поступление в Стэнфордский университет. По статистике, из сорока тысяч заявок на поступление смогут пройти отбор лишь пять процентов. Шансы, конечно, маловаты, но всё же есть. От меня требовалось только основательно подготовиться.

Я знал, что будет нелегко, и первое, что выбивало меня из колеи, так это обстановка в собственном доме. Нарастающее напряжение между родителями стало следствием участившихся скандалов с криками и битой посудой. После нескольких походов к семейному психологу, родителям взбрело в голову, что необходимо сменить обстановку и разрядиться от накопившегося негатива, а для этого рекомендуется переехать в другое место. Я думаю, психолог имел в виду отдых, вдали от дома, например, поездку к одному из лазурных берегов Атлантического океана. Но родители всё поняли слишком буквально, и теперь их было не переубедить. Переезд значит переезд!