Александр Домовец - Ратники преисподней

Наметанным взглядом Бормоталов определил, что у парня депрессия на грани острого психического расстройства. Дрожащие, словно с перепоя, руки, нервическое подергивание лицевых мускулов, рассеянное внимание, неадекватные реакции. Сломленный человек с потухшим взглядом… Максим пожаловался, что замучила бессонница, и вообще жизнь для него утратила интерес.

Ежу ясно, не говоря про опытнейшего психолога и психиатра, что молодого пациента до такого состояния довело нечто гораздо более серьезное, нежели банальные семейно-служебные неурядицы, о которых он что-то лепетал. Однако Павел Петрович оставил эту мысль при себе. Он дал Максиму несколько рекомендаций, выписал рецепт и предложил снова прийти через неделю.

Повторный визит, а точнее, вид пациента ужаснул Бормоталова. Максим двигался с трудом, страшно осунулся и начал седеть. Складывалось впечатление, что он угасает. Павел Петрович вновь, на этот раз настойчиво спросил парня, что у него происходит. «Поймите, голубчик, чтобы лечить следствия, надобно знать причину…» Максим еле слышным голосом повторил версию о конфликте с директором и неладах с любимой женщиной. Терпение Бормоталова лопнуло. Он совершил то, что выходит за рамки врачебной этики − не спросив согласия, загипнотизировал пациента. «Конечно, с моей стороны это нехорошо. Но что прикажете делать? Я должен был понять, что с ним творится. Иначе все мои советы и рецепты гроша ломаного не стоят…» В состоянии транса Максим начал отвечать на вопросы Бормоталова.

Максим Криволапов угодил в опасную и темную историю.

Несколько месяцев назад, сидя за рулем своей «десятки», Максим увидел посреди дороги «тойоту» с пробитым колесом, возле которой растерянно суетился солидный, хорошо одетый человек. Есть такие автолюбители, которые сроду не держали в руках ничего, кроме баранки, про двигатель знают лишь то, что он существует, а слово «домкрат» считают изощренным ругательством. Из чувства сострадания Максим притормозил, вылез из машины и быстро установил «запаску». От предложенных с благодарностью десяти долларов наотрез отказался, но взамен удостоился роскошной визитки. Выяснилось, что техническое содействие было оказано некому адвокату Колбасьеву. «Если понадобится юридический совет или консультация, обращайтесь, милости просим…»

Вскоре у Максима началась тяжба с верхними соседями, устроившими форменный потоп. Дело тянулось долго, вяло; Максим позвонил Колбасьеву. Тот охотно проконсультировал парня и заодно сделал пару звонков в районный суд, после чего дело мигом решилось в пользу Криволапова. Максим приехал в адвокатский офис с бутылкой хорошего виски; распили, естественно, тут же, и с этого момента началось их приятельство. Вместе ездили на охоту и рыбалку, иногда выпивали и вообще, несмотря на разницу в возрасте, с удовольствием общались.

Адвокат Колбасьев оказался очень любопытным дядей. Кстати, по ходу выяснилось, что он не только адвокатствует, но и, прежде всего, занимает важный юридический пост в крупном промышленном холдинге. За вальяжной внешностью и неторопливыми манерами скрывалась колоссальная внутренняя энергия, позволявшая всюду поспевать, быть в курсе событий и успешно чередовать работу с развлечениями. Он был нарасхват и, располагая обширными связями, без видимых усилий мог решить любую проблему. Он много поездил, и его большая холостяцкая квартира была битком набита иноземными сувенирами. Красочные фотографии на стенах фиксировали этапы большого пути. Колбасьев возле Триумфальной арки. Колбасьев подпирает Пизанскую башню. Белый дом на фоне Колбасьева. В окружении кокосовых пальм Колбасьев жмет руку негру преклонных годов. И даже Колбасьев, с улыбкой выглядывающий из сумки кенгуру. Последнее, впрочем, было явным фотомонтажом.

Во время очередных посиделок подвыпивший Максим откровенно сказал Колбасьеву, что завидует ему, − разумеется, по белому.

− Отчего же, друг мой? − благодушно осведомился тот.

Максим обвел взглядом богатую обстановку адвокатских апартаментов, разожженный камин. Нет, не этому завидовал он. И не деньгам, которых у Колбасьева было много. И не трем иномаркам, по очереди возившим упитанное юридическое тело. Все это здорово, но − не главное. Главным было то, чем в избытке располагал Колбасьев, и чего так не хватало ему, Максиму Криволапову. Но как это объяснить?

− Не трудитесь, − негромко сказал Колбасьев, словно читая мысли Максима. − Я все прекрасно понимаю. Вы завидуете моему везению. У меня все получается. Я живу и работаю в свое удовольствие, в полной гармонии с миром и окружающими. А вот вы, мой молодой друг, собой часто недовольны и даже порой считаете себя неудачником. Не так ли?