Марк Мацвеев - За конечной секундой

Я подошел к углу комнаты и взял в руки зонт.

– Пытаюсь становиться акробатом и художником, чтобы не сойти с ума. Может, всякие охранники так же себя ощущают? Даже старые сторожи тянут с собой телевизор и пытаются не уснуть, ну, или спят втихую. Столько всего на телефонах держится, особенно в свободное время.

Я положил зонт на стул и сел на кровать.

– А чего стоят сериалы… Я столько ведь просмотрел аниме, и все они были на время дома. Может, мне рисовать «мангу»? Развлекал бы себя этим. Правда, листы кончатся быстрее, да и пока «набью руку», ха-ха-ха… Это же реально. Пока учиться буду, то руки набивать тоже придется, чтобы стерлось в новый лист.

Мои глаза уставились в потолок.

– И почему чувствуется боль и скука в этой комнате? Для чего это? Может, для того чтобы к чему-то побуждать? Или это просто то, что оставляет человека быть человеком? Буду надеяться, что я не тронусь умом, и у меня не будет вечная амнезия… А если эта амнезия происходит тогда, когда я этого не замечаю? Вот как люди в черном, просто оп! И памяти нет!

Я встал с кровати и уселся за стол.

– Идеальное место для уединения, только вот мне стоит обдумать, что вообще здесь делать. Я не могу определить долговечность проблемы, насколько долго я буду здесь. Конечно, и в армии не слишком-то развлекался, но тут всё куда плачевнее.

Я снова взял карандаш для перекручивания его в пальцах своей руки. Затем начал просто рисовать круги, овалы и мечи. Дорисовывал черты лиц на этих кругах и овалах. Пытался рисовать руки и просто разные фигуры. После заполнения всего листа я хлопнул себя по руке и все стиралось, красиво, переводя весь графит в карандаш.

Я снова и снова, заполнял лист рисунками, пытаясь поднять свой навык в этом деле. Иногда происходили передышки, но только размахиванием зонтом и жонглированием предметами. После чередования, лист был заполнен около 6 раз и стирался без сохранения. Листок с кругами о прошлом сне с собаками стирался ластиком снова и снова, из оставшихся был только лист с лесом.

Я посмотрел на часы, убедившись в их неизменности, после чего лег на кровать в ожидании сна. Из-за усталости и чувства удовлетворения, уход в сон был мгновенным, и пред моими глазами уже были осенние деревья, опавшая листва, и 3 умершие собаки, без единой капли крови.

– Видимо, эти собаки действительно безкровные.

Подойдя к ним, я увидел, что черепа были раздавлены, а оторванные пасти лежали рядом.

– Три дворняги с длинными пастями, как же много их было в деревнях. Мой страх, наверное, именно то, что их спровоцировал на нападение. Могли ли быть они мирными? Наверное, нет.

Повернувшись назад, я увидел у дерева кучку листьев, которые были смяты, словно на них кто-то сидел. У меня возникло сомнение в существовании той кучки в том виде, после чего она стала цельной.

– Чего? Мне только что показалось? Или эта кучка изменилась?

Вспомнив про комнату и обернувшись назад, я увидел внезапно появившийся дом, и другие дома рядом, словно они и парк переместились из центра города.

– Мой дом! Значит, это сон. Да, видимо это так, очень нестабильное место, и раз это сон…

Собаки лежали на земле, и чувство страха, что они оживут, завладело мной. Глаза собак оживились, и они начали подниматься без челюстей, словно зомби, кроме той, у которой не было головы. Они начали пытаться наброситься на меня, но без пасти не могли укусить.

– Да идите вы!

После этих слов я побежал к деревьям в поисках палки. То ли из ложных воспоминаний, то ли взаправду, палка была за кучкой листьев в противоположной стороне дерева. Я взял ее в руки и начал избиение не желающих умирать собак. Они действительно не умирали и не могли укусить из-за отсутствия пасти.

– Да умрите же вы наконец!

Я вспомнил про третью собаку, начал держать одну из оставшихся за шею палкой, после чего нога давила на череп до того момента, пока не раздавила, и по собаке прошла последняя дрожь. Другая застыла, затем попыталась бежать.

Но я был быстрее и схватил убегающую собаку руками. Она начала извиваться и вырваться. Правой рукой я держал тело, а левой – голову. Положив одну ногу на голову псины, я размозжил ее череп. Она издала свой последний скулёж и тело перестало двигаться.

– Видимо, это верный способ их убить, та собака так и не встала, кто-то бы счел эту расправу жестокой. Но что мне оставалось делать? К тому же, это как выживание, либо я их, либо они меня. Пусть я умереть не могу, но лучше избавлять себя от лишней боли.