Алина Бакурина - Сказки из шерсти

Ворон громко гаркнул, агрессивно растопырив крылья, и с вызовом посмотрел на гостя. Ил как будто удержала его, сделав лёгкое движение в сторону птицы. Мужчина продолжал смотреть в пол и слушать девушку, каждая мышца в теле была напряжена, он чувствовал, что ворон может напасть, только было непонятно по какой причине.

– Я всё обдумал и готов. Я нуждаюсь в этом. Иначе бы не пришёл, – он оторвал взгляд от пола и протянул руку вперёд, ладонью к полу.

Ил подошла к мужчине и приложила руку к его ладонью вверх. Их ладони соприкоснулись всего на пару секунд, и Ил, одёрнув руку, сразу согнула её в локте.

Ворон деловито вспорхнул и уселся на предплечье девушки, некрепко сжимая его когтями.

– Уходи, – она увидела, что мужчина собирается что-то сказать ей, но оборвала его.

В глазах гостя читалась растерянность. Он испытывал лёгкость. Лёгкость потери. Он искал в себе эмоции и находил их. Эмоции были. Все целы, на месте, но они больше не будоражили так сильно, не выбивали из колеи обыденности. Мужчина почувствовал себя таким гибким и свободным, что чуть не подкосились ноги.

Понимая, что их встреча с Ил окончена, мужчина поклонился до земли, прижимая правую руку к сердцу, и на ватных ногах вышел из дома.

Сосновая свежесть воздуха сменилась уличной вонью, сумеречный свет помещения ярким солнцем, стоящим в зените, звенящая тишина гвалтом обезумевших от жары людей.

Мужчина спрятался от света под капюшоном. Обувшись, он вновь оказался в грязи, среди людей. Услышав знакомый звук, он поднял глаза к небу. Ворон летел прямо на него. Испугавшись, мужчина поспешил защитить рукой глаза и вжал голову в плечи.

Птица вцепилась острыми когтями в капюшон, сорвала с головы мужчины и рванула, стремясь вверх. Ткань со скрипом разошлась, заставив мужчину пошатнуться от неожиданно сильного напора. Ворон пролетел несколько кругов над его головой и бросил оторванный капюшон страннику под ноги.

Мужчина смотрел, как скрывавшая столько времени лицо ткань моментально намокла и запачкалась в склизкой грязи, превратившись в тряпку. Потом он, вытянув шею из плеч и выпрямив спину, поднял голову. И увидел свет.

Жил-был монах. И были у него грустные глаза от терзаний внутренних, спина сгорбленная от грехов надуманных, тянущих сердце его к земле. И искал он себе больших страданий, надеясь и упиваясь мыслями о том, что, чем тяжелее крест его будет, тем вероятнее всего попадёт он в Царствие небесное, с Господом своим встретится и склонится перед ним в молитве искренней.

Идущий путём своим тернистым он нередко встречал попутчиков и мимо проходил, никого не замечая. На промежутке колючем, труднопроходимом, встретил он, утомлённый путём своим, язычника.

Детский ясный взор язычника открыто устремлён был на монаха, оберег резной шею его охватывал, и путь свой шёл он нескладно, вертясь и оборачиваясь, интересуясь всем, что на пути его встречается, и Богов своих из вида в терниях не теряя.

Смело подошёл язычник к монаху, в лицо его заглянуть пытаясь и под шаги уверенные подстраиваясь.

– Куда идёшь, монах, и что с собой несёшь?

– Я иду через тернии к Господу своему, смирение своё несу ему. А ты, язычник? Не стыдно тебе веру истинную предавать? Пути верному не следовать? Отойди же от меня, язычник.

– О, светлый монах, может и прав ты, но погляди, мы идём с тобой рядом, нога в ногу, и головы наши устремлены в одну сторону. Ты горбишься перед Богом своим и глаза прячешь, устремляя их в землю, я же по сторонам смотрю, небо вижу, перемены на нём и готовлюсь к этим переменам. Я не прошу прощения у своих Богов, а слушаю, что говорят они мне. Ты не желаешь идти со мной рядом, монах? Ты презираешь и брезгаешь мной? Разве Господь твой учит тебя нести своё смирение только Ему? А как же те, кто окружает тебя? Разум ослеп твой, если взгляд твой бродит только под ногами твоими. Ты прячешь его от жизни настоящей, а то, что смирением зовёшь, не что иное, как гордыня за веру свою.

Призадумался монах, речь язычника внимательно слушая. Возразить хотел, но не посмел, и лишь голову свою всё выше поднимал, спину выпрямляя, чтобы собеседника глаза увидеть.

– Прости меня, язычник. В молитвах взгляд мой затуманился, в страдании своём и стремлении к Господу забыл я, что среди людей хожу, и вправду разум мой ослеп, и возгордился я. Вера моя крепка, но забыл я об уважении к инакомыслию, ты уж прости меня, язычник. Я вижу, ты идёшь рядом со мной, и путь наш схож, глаза наши устремлены в одну сторону, а смотрят по-разному. Спасибо тебе за то, что разделил со мной эту дорогу, что вернул своими словами истину в моё сердце.