Иван Вологдин - Живая тьма

Вадим понимал, что спит. Осознанные сны были ему знакомы. Поэтому, чувствуя абсолютную безопасность, Таршин принял решение задержаться в столь странном сюжете.

– Вы реальны или являетесь производным моего мышления? – спросил он Хранителя.

– Сам то, как думаешь? – вопросом на вопрос ответил азиат.

– Трудно сказать…

– А если почувствовать? Загляни к себе в душу и ответь.

Следуя совету, Таршин полностью сосредоточился на внутренних ощущениях.

Получилось далеко не сразу. Странным образом, не только слова, но и мысли, обладали своеобразным эхом, множась в голове непредсказуемыми потоками образов. Напрягая волю, Вадим всё-таки заставил функционировать мозг, в новых для него условиях. Проанализировав ситуацию, он пришёл к выводу, что сон столь высокой детализации уставшее сознание сотворить попросту не в состоянии, следовательно, всё, что происходило вокруг, было настоящим.

На измышления требовалось время. Наблюдая за ходом мыслей в голове Таршина, Хранитель внимательно и молчаливо смотрел на его потуги белыми провалами невероятно глубоких глаз.

Совершенно естественным образом Вадим поверил в реальность происходящего. Ко снам, исходя из мировоззрения эзотерика, он всегда относился предельно внимательно, выискивая в ночных образах нужные подсказки и ключи к настоящему. Сейчас, человек, пришедший к нему сквозь грёзы, был для него также реален, как и костёр, догоравший внизу.

– Я виноват перед вами или что-то нарушил? – первым делом поспешил поинтересоваться взволнованный и правопослушный Вадим.

– Да нет… – вздохнул мужчина, – для шамана, первый секс по обоюдному согласию между мужчиной и женщиной, да ещё по любви есть дело природоугодное. Неважно где случилось это деяние! Пусть и на алтаре, который посвящён Богам. Однако ваш выплеск силы был столь силён, что вырвал меня из силков вечного, осознанного сна. Не каждый ведь день на твоих останках молодые люди предаются утехам!

– На ваших останках? То есть мы…

– Да. Прямо на камнях, сокрывших моё бренное тело много лун назад.

– Вы Тофалар? Тунгус? Эвенк? – волнуясь, Вадим выдал первое, что пришло в голову.

– Это действительно имеет значение? – шаман слегка поклонился, брякнув костяными фигурками, – звать меня Мадар. И мне очень приятно познакомиться с человеком, который союзен со мной духом, хоть ты и русс!

– Вы хотите сказать, что я…

– Да Вадим, – легко увидел ход его мысли Мадар, – в тебе есть скрытый потенциал, который мешает тебе раскрыть твоя культура. Однако знай, что только в дни сильных потрясений для твоего духа, которые несут тебе ветры грядущих времён, скрытые силы проявят себя. И тогда тебе нужно будет сделать выбор…

– Какой выбор? – после некоторой паузы ошарашено спросил Таршин.

– Остаться здесь или идти дальше, – рассмеялся шаман, обнажая белоснежные, ровные зубы, терпеливо выжидавший этот вопрос от юного собеседника в интригующем молчании, – я пошёл бы дальше, например, но не могу. А с тобой поговорим позже.

– Почему не можете?

– Место то моё, – улыбнулся Мадар, словно ему пришлось только что объяснить что-то очень и очень элементарное, несмышлёному ребенку, – да и убили меня здесь. Сами Боги велели остаться.

Мадар растворил полы шкур, обнажая мощную грудь. Несколько больших, рваных дыр разрывали кожный покров, заполненные сполохами неторопливого, белого тумана.

– Кто это вас так? – Вадиму стало жаль спокойного и вежливого Шамана, которого явно умертвили насильно.

– Казачки ваши, да стрельцы, да ведун сильный с ними. Долго взять пытались, да в бою честном не одолели. Вот пищальки и принесли, – Шаман запахнул шкуры, застегнув небольшие, костяные пуговицы-палочки, – но ты не горюй, парень! Я дорого продал свою жизнь, поэтому считаю плату соразмерной.

Мадар махнул рукой, на секунду приоткрывая образ из прошлого. В этом образе, древний шаман, облачённый в костяную броню, с дубиной наперевес, возвышался сразу над несколькими телами поверженных врагов, гордо расправив грудь навстречу тёмным стволам пищалей, направленных в его сторону. С еле слышным грохотом древнего огнестрельного оружия, образ растворился, как утренний туман под палящими лучами летнего солнца:

– За что это они? – спросил Вадим, невольно сжав кулаки.

– Я другой. Они другие. Я защищал свои интересы. Они свои. Всё честно. Один из них даже помнит меня и иногда посещает это место…

– В смысле? Его призрак приходит к вам?