Татьяна Гутиеррес - Без памяти

Но вот уже больше недели она ничего не ела – жила мыслей о жаркой и красочной Испании. Это давалось ей с трудом, но ощущение того, что она становилась с каждым днем меньше, прибавляло ей сил. Путеводитель по Мадриду, Сеговии и Барселоне, сады Гауди, побережье Бенидорма – вот что не давало ей сойти с ума. Усилие оказалось не безрезультатным, хотя Варя в это мало верила – к концу недели она стала легче на целых шесть килограмм. Для любой другой женщины это было бы настоящей победой, но для Вари потеря шести килограмм визуально оказалась мало заметной. Но сейчас для нее не это было важно. Еще чуть-чуть – и она в сказке!

Варя закрыла глаза, пытаясь представить насколько изменится ее жизнь уже через двадцать минут. Но ей почему-то не мечталось. Она поерзала на кресле в попытках вернуть приподнятое настроение, и улыбнулась соседке. Но вместо радужных картинок, ей виделись совсем другие: обломки самолета и репортеры, снимающие крупным планом чьи-то ботинки. Открытые чемоданы, рядом с обгоревшими трупами их хозяев… А виной тому жуткая турбулентность. Варя давно не летала, а посему ее охватывал ужас при каждом проседании самолета, и она начинала неистово молить Господа о спасении. Но как только зона тряски заканчивалась, заканчивалиь и молитвы, и Варя уже опять вместе со своим горячем парнем купалась в солнечных лучах. На 21 В, рядом со ней, сидела красотка из Аргентины. Ее длиннющие блестящие черные волосы были небрежно собраны в пучок. Кожа имела неповторимый бежевый цвет с отливом оливок, который Варя видела только в рекламе тонального крема. Огромные черные глаза не давали ей покоя, и она то и дело под разными предлогами бросала на них взгляд, а когда ловила его, то ей делалось четь-чуть неуютно от того, что такая красота сидит рядом с ней. Когда та встала, чтобы убрать свою куртку на багажную полку, короткий топ защитного цвета задрался, обнажив ее плоский живот. Тоненькая золотая цепочка скатилась вниз с узкой загорелой талии на бедра, обтянутые джинсами. Варя уставилась на нее, словно та была с другой планеты. Девушка летела транзитом в Буэнос-Айрес. А Варя это знала, потому что досаждала ей своими расспросами в целях хотя бы немного попрактиковать свой испанский, и под этим предлогом еще раз, на полных правах, взглянуть на нее. Нет, Варя не была любительницей девушек, она мечтала об испанце. Но, имея художественное образование, не могла равнодушно относиться к красивым лицам.

Флор встала, не для того, чтобы убрать ничем не мешающую ей кофту в отсек для багажа, а для того, чтобы хоть на секунду перевести дух. То, что русские люди могут быть бестактными и попросту навязчивыми, она узнала за два месяца проживания и работы в этой странной и удивительной стране – России. Но ее соседка по креслу переходила все границы. Она нагло рассматривала ее и постоянно расспрашивала о вещах, о которых Флор не хотела говорить. Она вообще не хотела говорить ни о чем. Вот уже два года, с тех пор, как умерла женщина, которую она называла своей мамой, ее ничто не интересует. Она осталась одна, со своей жизнью, которую она самовольно ограничила до пределов работы и дома. Благотворительная организация, которой Мелисса завещала свой дом, связалась с Флор и сообщила о том, что при перепланировки дома была обнаружена какая-то шкатулка, и что они решили справедливым эту шкатулку передать ей, Флор. И тут в голове Флоренс начали всплывать упрятанные в далекие уголки памяти разговоры Мелиссы о шкатулке. Она бы не придала этому значения, если бы голос стареющей женщины не менялся, и она сама не акцентировала на том, чтобы Флор никогда не поддалась соблазну поведать шкатулке свои желания. Она рассказывала Флоренс, как та изменила ее жизнь. Если бы Флор тогда знала, о чем говорит ее тетка, то непременно расспросила бы ее обо всем. Но дело в том, что желания надо уметь загадывать – к такому выводу она пришла, открыв шкатулку и узнав, чего хотела от жизни Мелисса. В памяти вдруг раздался ее голос – такой знакомый, он звучал так реально, что Флор стало не по себе. На глазах выступили слезы, а на кончиках пальцев закололо, словно тысячи мелких раскаленных иголок впивались в нее.

«Я пыталась все исправить, изменить. Выкинуть свои дурацкие желания из нее. Но Ли, ее предыдущий владелец, оказался прав – ее открыть невозможно. Он отдал мне ее еще при жизни, не хотел, чтобы она попала в плохие руки, сказал использовать с умом, и не просить ничего для себя. Но я – обычный человек. И мне не чужды соблазны. Он предупредил, что она откроется для нового человека только после смерти старого хозяина. Мне тогда было смешно. Но китайцы – они любят верить в мистические истории. Видимо, и мои желания увидят люди только после моей смерти. Потому что после похорон Ли я долго держала шкатулку в руках, а когда поставила ее на стол, она чуть приоткрылась. То, что загалал мой давний друг, я не буду говорить из уважения к нему. А то, что загадала я – из стыда». Все эти годы Флор думала, что шкатулка – плод воображения Мелиссы. Но, видимо, шкатулка в самом деле существовала, а если это так, то она дорога ей как память о самом близком человеке. Она попросила немедленно отправить ее авиапочтой, и уже на второй день держала в руках предмет, так долго вызывавший ее интерес в подростковом возрасте – возрасте, когда человек еще способен верить в чудеса. От размышлений ее отвлек голос капитана, сообщивший о том, что они скоро прибудут в аэропорт Мадрида. Флор подумала, что на свете есть один человек, знакомый с тайнами вселенной, который не рассмеется, услышав в шкатулке. Но, видит Бог, он был последним человеком, с которым ей хотелось общаться. И все же Флор открыла свою записную книжку и быстро написала