Дженнифер Макмахон - Детишки в доме на холме

Зеленые с желтой полоской гольфы Эрика были натянуты по самые колени, узловатые, как древесные сучки. Голубые матерчатые кеды прорвались на мысках, потертые шорты были сделаны из обрезанных джинсов. Непослушные темно-каштановые волосы напоминали странное птичье гнездо. После длинной вермонтской зимы Эрик был бледным, как свежеразрезанная картофелина.

– Что стряслось? – спросила Ви, поднимаясь с качелей и кладя книгу на сиденье.

– Крольчонок! Маленький, еще совсем детеныш! – отдуваясь, проговорил Эрик и, продолжая прижимать сверток к груди, отвернул краешек футболки, чтобы Ви могла увидеть коричневатый мех крошечного существа.

Эрик постоянно кого-то спасал: бродячих кошек, сурка, которого он буквально вырвал из пасти соседской собаки, бесчисленных крыс и мышей, которых бабушка использовала для экспериментов в своей лаборатории в подвале. В этом последнем случае речь шла о старых животных, которые уже не могли обучаться премудростям лабиринта, разыскивая лакомства и избегая ударов электрическим током. Лабораторных животных Эрик всегда жалел и даже выпустил из клетки Большого Белого Крыса, который с тех пор жил где-то в стенах их дома (бабушка думала, что он сбежал сам) и время от времени появлялся то тут, то там, но изловить его не удавалось.

Со временем спальня Эрика превратилась в сумасшедший зоопарк, где стояли бесчисленные аквариумы и стальные клетки. Для мышей он выстроил целый город, соединив клетки изогнутыми пластиковыми трубами. Мыши бегали по ним, крутились на колесах, строили гнезда из газет и ваты. В комнате сильно пахло кедровыми стружками, люцерной и мочой, но бабушка не только мирилась с этим домашним зоопарком, но, похоже, была очень довольна и даже гордилась внуком.

– Ты умеешь обращаться с животными, – часто повторяла она с улыбкой. – А они в свою очередь чувствуют добро и умеют его ценить.

О животных Эрик знал буквально все. Он знал их латинские наименования, знал, к какому виду, роду или семейству они принадлежат. Его кумиром был Чарльз Дарвин, и Эрик часто мечтал, что когда вырастет, то поплывет, как он, вокруг света, изучая самых разных животных.

Ви спрыгнула со ступенек веранды.

– Дай-ка посмотреть…

– Бабушка дома? – с надеждой спросил Эрик. Несмотря на то что бабушка была «человеческим», а не звериным врачом, и даже не врачом собственно, а психотерапевтом, лечить раненых животных она умела прекрасно. Она вправляла сломанные кости, накладывала швы и даже делала небольшие операции. Она также знала, когда животное нельзя было спасти, и быстро прекращала его мучения с помощью укола или смоченной хлороформом салфетки.

– Ей пришлось срочно пойти в Приют. Там у нее что-то… – Приподняв ткань, Ви положила руку крольчонку на спинку. Зверек мелко дрожал, а когда почувствовал ее прикосновение – дернулся сильнее. Никакой раны Ви пока не видела, но футболка почти вся пропиталась кровью. Пожалуй, для такого маленького животного ее было даже слишком много.

– Старый Мак застрелил маму-крольчиху из своей мелкашки. Он успел стрельнуть и в детеныша, но тот спрятался в кустах. Там я его и поймал. – Эрик прикусил губу, и по его щекам снова потекли слезы. – Сейчас Мак, наверное, идет сюда, чтобы довести дело до конца. – С этими словами он обернулся и окинул быстрым взглядом подъездную дорожку, дорогу, широкую лужайку и фруктовый сад рядом с Приютом. И действительно, Старина Мак шагал в их сторону – сутулый, худой, оборванный, похожий на огородное пугало в своей широкополой соломенной шляпе и просторных рабочих штанах. В руке он сжимал малокалиберную винтовку. Почему бабушка разрешала садовнику и бывшему пациенту сумасшедшего дома повсюду разгуливать с ружьем, оставалось загадкой. Впрочем, бабушка часто повторяла, что у них не сумасшедший дом, а приют, поэтому порядки там должны быть другими.

«То, что мы делаем, это настоящая революция в лечении душевнобольных», – не раз слышала Ви от бабушки. «Революция?» – подумала она сейчас, глядя на Старину Мака, и почувствовала, как у нее мигом пересохло во рту.

– Отнеси его на кухню, – велела она брату. – Ну, живо!

– А как же Мак? – Эрик испуганно выпучил глаза и сглотнул.

– Не волнуйся, я с ним справлюсь.

Эрик снова завернул крольчонка в футболку, взбежал по ступенькам веранды и юркнул в дверь. Ви осталась на месте; она только уперла руки в бока, глядя, как садовник подходит все ближе. Его челюсти тяжело двигались, словно он никак не мог что-то прожевать.