Array Виктор Гутгерц - Тайна римского профессора

Я заметил, что Светлана, хоть и старалась оставаться бесстрастной, не смогла скрыть удивления. Наверное, ожидала увидеть что-нибудь более стандартное и практичное – наподобие моего кабинета. Наши будущие компаньоны («если вдруг дело выгорит», – в который раз повторил я про себя) курили сигары и о чем-то разговаривали. Прозрачные облака приятного синеватого дыма с вишневым ароматом поднимались вверх и уходили куда-то к ближайшему, полузавешенному тяжелой шторой окну. Увидев нас в дверях, оба одновременно подскочили, как два маленьких круглых мячика, и озарили нас широкими итальянскими улыбками. Это они умеют, итальянцы: приветствовать, обхаживать, излучать гостеприимство и всеобщую любовь. Это у них в крови, особенно в Риме – туристическом городе, где за счет туризма живет едва ли не треть населения.

Светлана на их приветственные речи мгновенно выдала нескромно длинную, по моему мнению, тираду, из которой я с уверенностью уловил лишь несколько слов вперемешку с «tutto bene» и «grazie mille». Итальянцы пришли в полный восторг – видно не ожидали, что секретарь у меня будет итальяноговорящий. На прошлых переговорах с нами была англоязычная переводчица… которая ушла вместе с моим партнером. Глядя на них, я вдруг подумал, что не все надежды потеряны. Иногда какое-то совсем, казалось бы, незначительное событие, какая-то мелочь, может иметь совершенно непредсказуемые последствия. А вдруг и сегодня такой день? Помня их с нашей предыдущей встречи: серьезных, неулыбчивых и немногословных, я решил, что либо им очень понравилась Светлана, либо сегодня у них просто хорошее настроение.

Мы все расселись по местам. Мысленно готовясь к разговору, я расслабленно откинулся на спинку пышного дивана, Светлана аккуратно присела на краешек. Итальянцы не замедлили спросить удобно ли нам, но было заметно, что они спрашивают Светлану в частности, – оба, продолжая улыбаться, смотрели на нее. Я почувствовал себя как будто лишним. Странно, странно… Что они, хитрецы, задумали?

Очевидно, Светлане было очень удобно, потому что после утвердительного ответа она принялась говорить что-то еще, итальянцы, переглянувшись, начали отвечать – и вскоре все трое оказались вовлечены в бурную беседу. Речь, насколько я понял, зашла о Риме. Светлана спрашивала о каких-то туристических объектах, итальянцы эмоционально рассказывали, а я, сидя как дурак с вежливой улыбкой, лишь молча слушал. Когда я совсем было решил вмешаться в разговор, один из братьев (они были братьями-близнецами) сам закивал в мою сторону и стал что-то быстро говорить, глядя то на Светлану, то на меня. Светлана тут же перевела, что они извиняются за этот спонтанный диалог, но было весьма любопытно узнать, что такая молодая очаровательная русская девушка знает так много об итальянской истории и культуре. То ли они ей льстили, то ли она и в самом деле знала многое – трудно было понять. Хотя уровень ее итальянского меня, признаться, впечатлил.

На мгновение повисла пауза. Светлана, чувствуя себя виноватой, скромно опустила глаза. Лица итальянцев приняли сосредоточенное выражение.

Я приступил к переговорам. Начал объяснять, что с прежним моим партнером, с которым я был в прошлый раз в Испании, мы, к сожалению, расстались, но мои намерения остались прежними, и я всерьез рассчитываю заключить эту сделку. Я рассказывал о прекрасных перспективах, которые могут открыться перед ними в случае нашего сотрудничества. Разумеется, я заранее изучил их досье и теперь приводил самые лучшие доводы, которые смог отыскать и которые могли бы их заинтересовать. Однако по слухам, хоть и непроверенным, итальянцы нуждались в деньгах именно сейчас. Это обстоятельство не давало мне покоя. Ведь если это так – они, вне всякого сомнения, выберут предложение Алексея.

Пока я говорил, они сидели напротив меня, по-прежнему дымя сигарами, глядя сосредоточенно и серьезно, и в их маленьких карих глазах трудно было что-либо прочесть. Стоит отметить, они были поразительно похожи. Обычно близнецы с возрастом становятся различными, но этим на их пятом десятке такое уже не грозило. Создавалось впечатление, что один является почти абсолютным отражением другого – как в зеркале, – может, оттого, что они всегда были вместе и в какой-то степени копировали поведение, мимику и жесты друг друга. Когда я их увидел в первый раз, это меня озадачило, и я долго о них вспоминал. Даже сама манера разговора у них была необычной: если один начинал предложение, часто заканчивал его другой – и наоборот. Они были не просто уникально схожи, они дополняли друг друга, как две части единого целого.