Алла Полански - Дотла

Кто он? И что ему нужно? Непременно, он убьёт меня как нежелательного свидетеля, но, видимо, только после того, как ограбит квартиру.

Боже, помоги…

Набравшись мужества, я осмелилась, наконец, открыть глаза.

Мужчина в светлой рубашке и тёмно-бежевых брюках склонился над раковиной. Не теряя ни секунды, тотчас кинулась вперёд для того, чтобы нанести ему удар, но что-то пошло не по моему плану. За секунду до предполагаемого нокаута он резко обернулся и отстранился, а атака приготовленной к нападению книгой пришлась на кафельную стену.

С затравленным и одновременно растерянным видом я взирала на незнакомца. Его руки были залиты кровью. Некогда белая рубашка тоже испачкана ею, отчётливо виднеясь яркими алыми пятнами на боку. Ткань на плече разорвана, обнажая царапины на коже.

Нет. Это не грабитель. Он ранен.

Ему, наверное, требовалась помощь, но я так и стояла, окаменев от нервного мандража, пытаясь, как в тумане, сообразить, что делал в моей квартире этот незнакомец.

– Ты кто такая и что здесь делаешь? – деловито задал вопрос непрошенный гость, зажмурив глаза от боли.

– Хочу тебя спросить то же самое, – с вызовом ответила я. Держа наготове крепко сжатые кулаки, старалась всё-таки стоять на безопасном расстоянии от незнакомца.

– Вижу, содержательного разговора у нас с тобой не получится, – метнув взгляд по пространству ванной комнаты, заключил он. – Аптечка у тебя тут где?

Ему нужна помощь, и, отбросив уже ослабевший, свой бессмысленный страх, я тотчас бросилась к маленькому шкафчику над раковиной в поисках аптечки с лекарствами.

– Вот. Нашла, – протянула незнакомцу картонный ящичек с множеством бутылочек, баночек и прочих медикаментов.

– Мне бы бинт и какой-нибудь антисептик. Можно перекись – для остановки крови, – слабым голосом попросил он, щурясь от боли.

– Сейчас-сейчас, – спешно заверив, я углубилась в поисках нужных препаратов, – ты пока рубашку сними.

Он вновь поморщился, отдирая обагрённую ткань от своего тела, и присел на край ванны.

Рана, на мой взгляд, казалась не слишком глубокой, но сильно кровоточила.

– Думаю, ни нервы, ни глубокие мышцы не задеты, – внимательно осмотрев повреждение, начала подготовку к его обработке.

– Ты что, врач? – оживился он, наблюдая за тем, как я раскрываю упаковку с бинтом.

– Нет, психолог, – хмыкнула я и, оторвав от марлевой ленты необходимую длину, быстро сформировала большой круглый тампон.

– А, это тот, кто ещё и деньги зарабатывает на ковырянии в людских душах? – ехидно заметил он.

– На твоём месте я бы помолчала, иначе первую медицинскую помощь, будешь оказывать себе сам, – щедро смочив дезинфицирующим средством тряпичный лоскут, строго отчеканила в ответ.

Чужак ничего не сказал, лишь поморщился, когда я начала обрабатывать рану хлоргексидином, а затем перекисью, предотвращая дальнейшую кровоточивость.

Что же с ним всё-таки случилось? Может, на него напали? И вообще, что он делает в моей квартире? Но, словно прочитав мои мысли, ночной гость опередил меня:

– Итак! Объясни мне всё-таки своё присутствие в этой квартире. Уж очень хочется знать.

– С недавних пор я тут живу, – вновь тщательно обеззараживая раневую поверхность, мельком взглянула на своего любопытного «пациента».

– Странно, я тоже тут живу. Вернее, жил в давнем времени, – парень вяло улыбнулся, крепко сжимая кулаки от боли, когда я в очередной раз дотронулась до места повреждения.

Нелепица какая-то… Как он мог жить здесь? Это ведь квартира бабушки Богдана. Или Богдан всё-таки мне что-то не договорил?

Закончив обработку раны и убедившись, что можно делать перевязку, я плотно обмотала чистым бинтом плечо, попутно захватывая окружность крепкого торса мужчины, и с удовлетворением осмотрела свою работу. Хорошо, что кровотечение удалось остановить, а само увечье оказалось не слишком серьёзным, но к врачу я бы ему всё же порекомендовала обратиться.

Облегчённо вздохнув, спрятала аптечку обратно в шкафчик, на всякий случай велев выпить гостю пару таблеток антибиотиков. А то мало ли… Хотя надо отдать должное послушному больному: за прошедшее время он не проговорил ни слова, невозмутимо молчал, позволяя мне промывать рану и накладывать довольно тугую повязку.

– Что значит «Я тоже тут жил»? – несмотря на необходимость проявленного им терпения, моему самообладанию настал конец. Сколько можно строить из себя хранителя секретов и посылать какой-то скрытый смысл вместо нормального разъяснения?