Виктор Громов - Пепел революции

Пребывание в темном закрытом помещении и беседа с неожиданным человеком изрядно обманули чувство времени. На улице было уже темно, и это только усиливалось тем, что не работали практически нигде фонари. Только в окнах кое-где мерцал слабый огонек, да в конце улицы виднелся кинотеатр. Куда идти? Город он не знал, а найти в темноте комендатуру практически было невозможно. Кильчевский пошел сначала в одну сторону, потом понял, что ошибся с направлением, развернулся и пошел в другую. Почти сразу заблудился, и пришлось спрашивать дорогу у офицеров, которые едва держались на ногах от количества выпитого спирта. Те посмотрели с угрозой на незнакомца, который спрашивал комендатуру и, вероятно, хотел привлечь их к ответственности за несоблюдение дисциплины, но направление ему указали. Пропетляв еще в десяток кварталов, он все-таки вышел на знакомую площадь. Там уже стоял крытый автомобиль, возле которого курили два человека. Один из которых, без сомнения, его приятель Шемаков, а второй был не знаком. На всякий случай Кильчевский сжал в кармане пистолет и направился к ним.

— Евгений Яковлевич! Опаздываешь! Уже полчаса тебя ждем!-воскликнул Шемаков. Потом присмотрелся и произнес тихо, — ты подрался с кем-то? Что случилось?

— Да так, ничего. Вы взрывы и выстрелы тут не слышали?

— Вот тебе на. И суток еще нет, как ты в Одессе, а уже взрывы. Нет, вроде не было. А что? Бежать надо из города?

— Да нет. Просто, шутник один решил порезвиться, — Кильчевский несколько раз сглотнул слюну, — а вылилось это в перестрелку и несколько трупов.

— Тебя ищут? Будут проблемы?

— Не думаю. Все произошло очень быстро, потом паника, погас свет. А посетители изрядно были пьяны.

— Милый Евгений Яковлевич, прошу тебя. Не влезай в конфликты! Тут очень много непонятного сброда, опасного сброда. Договорились?

— Договорились.

— Тут, кстати, я тебе документы подготовил. Ты теперь официальный сотрудник комендатуры! Поздравляю! Документы офицера я тебе пока делать не буду. Это и опасно, и тебе пока не нужно. Если понадобиться — сделаю.

— Спасибо, я твой должник, — откликнулся Кильчевский и посмотрел на незнакомца.

— А, да, познакомьтесь. Это мой помощник, Изенбеков. Тоже работник комендатуры.

Они пожали руки друг другу.

— А, — только и протянул Кильчевский, глядя на бледное узкое лицо человека. Он был чем-то неприятен, хотя, причин для этого особо не было.

Сели в машину.

— А комендатура неплохо здесь обустроилась, — оглядывая очень недешевый автомобиль заметил Кильчевский.

Шемаков ничего не ответил и только улыбнулся.

— Куда едем?

— Сам увидишь. К морю. Ехать долго, поэтому, можешь поспать.

И действительно, как только автомобиль выехал на улицу, неодолимый сон напал на Кильчевского. Он все осознавал, вот Шемаков дает водителю какие-то отрывочные указания, вот тот в ответ ворчит насчет дорог, и в то же время, осознавал, что точно спал.

Снились ему три старика, которые шли плотно, плечо к плечу навстречу ему. Они шли зло, резко, глаза их блестели и пытались будто сжечь его объединенной силой своего разума.

Только бы не смотреть им в глаза, внезапно понял Кильчевский, но это было невозможно. Они прошли, задели его плечом, и через мгновенье оказалось, что один уже сидит у него на спине и свешивается через голову вперед, заглядывая в лицо, второй стоит возле плеча и нос его в сантиметре от щеки Кильчевского, а третий пролет между ног и таращится снизу.

Он вскрикнул, разбросал стариков, тот, что на спине, очень долго не отцеплялся и хохотал от его бессилия.

Старики исчезли, а перед ним стояла маленькая девочка с куклой, которая неодобрительно на него смотрела.

— Дядя, а почему ты идешь?

— Мне надо идти. Если я остановлюсь, меня поймают плохие люди и сделают мне очень плохо.

— Дядя, но как ты можешь идти? — смешно наморщив носик, она показала куда-то за его спину.

Он обернулся и увидел, что далеко сзади на земле лежит что-то. Кильчевский присмотрелся и с удивлением увидел, что это человек. Потом различил, что шинель и сапоги на лежащем очень похожи на его. А потом Кильчевский понял, что это лежит он сам.

Девочка продолжала переводить взгляд со стоявшего на лежащего. Наконец, произнесла:

— Как ты можешь идти, если ты давно мертв? И внезапно захохотала сильным и низким смехом.

Его растолкали. Это был Шемаков.

— Ты чего кричишь? Кошмар, что ли? Просыпайся, приехали.

Они вышли из машины. Кильчевский огляделся, они были на каком-то диком берегу за городом. Было бы совсем темно, если бы не особо яркая луна, свет от которой отражался в неспокойном море. Под ногами захрустел песок, когда они решили немного размять ноги после длинной дороги.