Александр Катеров - Что это было?

Я посмотрел на Дашу и тихо сказал:

– Спокойной ночи, дорогая!

Глава 15.

Мы сидели на завалинке в хорошем расположении духа. Крест на вершине горы сегодня продержался дольше обычного, и мы успели прочитать все молитвы и поговорить с Богом. Когда солнце стало прятаться за горизонтом, а крест растворился в небе, мы, перекрестившись, покинули насиженное место.

У входа в сени отец остановился и, вдыхая аромат цветущей черемухи, произнес:

– Ну теперь скоро лето!..

Слова его прозвучали как-то не весело, и я сказал:

– Не волнуйся, батя – все будет хорошо!..

Он пропустил мои слова и продолжил:

– Быстро темнеет.

Я согласился и заметил, что небо стало серым, а кое-где уже появились первые звезды. Далеко в камышах прокричал сыч и я невольно глянул в сторону реки. Вдруг у сарая я заметил голову волка. Он осторожно выглядывал из-за угла строения, наблюдая за нами.

Я толкнул отца и тихо сказал:

– Смотри у сарая, ближе к поленнице. Видишь?

– О-о! – Воскликнул отец. – Кто к нам пожаловал?! Проходи, дорогой, гостем будешь! – Пошутил он.

– Ворут! – Позвал я волка, и он вышел из засады.

Перебирая лапами, он чуть заметно вильнул нам своим коротким хвостом, но с места не сдвинулся.

– Ну давай смелее! Иди к нам. – Подбадривал его отец. – Мы теперь с тобой вроде как родственники. Видел, как подруга раздобрела?

Отец указал на Белку, спящую у крыльца.

Та во сне дергала лапами, и я сказал:

– Снится что-то… Бежит куда-то?..

– На свидание. – Хихикнул отец. – Просыпайся, все проспишь!

Белка пошевелила ушами и продолжала бежать во сне. А тем временем, волк осмелел и, сделав пару шагов нам навстречу, улегся на траве. Положив голову на свои вытянутые лапы, он по-человечески вздохнул и навострил уши.

– Ладно, Витя! Пошли в дом. Они сами разберутся…

– Батя, а вдруг он весточку принес?

– Не говори ерунду. Ворон только что улетел, а ты весточку… И вообще, вы бы пожалели птицу. Ему триста лет в субботу, а вы его, как мальчишку гоняете. – Сказал отец и добавил. – Пошли в дом. Не будем мешать. Видишь, как смотрит?..

Я взглянул на волка, а он, будто понимая нашу речь, приподнял голову и внимательно посмотрел на нас.

– Надо же как люди!.. – Ухмыльнулся я, следуя за отцом.

– Это хорошо, когда они как люди. Плохо, когда люди, как они… – Сказал отец и вошел в избу.

Меня зацепило высказывание отца, и я спросил:

– Это что же получается, батя? Животные хуже людей?

Он промолчал, а я продолжил:

– Чем же звери хуже человека?

– Ой, Витя, не морочь мне голову.

– Нет, ты послушай! Вот возьми того же волка. Он так же заботится о своей семье, так же как человек любит и борется за свою любовь. Ему также больно, как и нам, он также страдает и даже плачет как человек. Так чем он хуже нас? – Спрашивал я у отца.

Отец опять промолчал, а я продолжал:

– Может он плох от того, что он зверь? От того, что его волком звать? А может от того, что он не продается и предательство ему чуждо? Или от того, что он не мучает и не пытает свою жертву, когда выходит на охоту? От чего же он хуже человека? А, наверное, от того, что он верен своей волчице, своей среде и своей свободе. Верен, наконец, самому себе! Ему не нужно два логова и вторая жена ему тоже не нужна. Так чем же он провинился, что стал хуже человека?

Отец молчал, а я закончил:

– Почему звери, животные и птицы хуже нас?

– Ну ты, Витя, даешь?! – Произнес отец, цокая языком. – И откуда ты такого нахватался? Читаешь, вроде бы псалтырь, а рассуждаешь как философ. И в кого ты у нас такой?..

– Какой? – Спросил я.

– Умный, рассудительный и добрый!

– Хотя постой! – Воскликнул отец. – Был у нас в роду один такой! Дед Никифор, это по Настиной линии. Тот все любил пофилософствовать о природе и о бытие человеческом. Добрый был человек – спокойный, хотя от природы был очень сильным мужиком. Сам я его не видел, но Настя рассказывала, что лошадь через реку на себе переносил, а по жизни был добряком и романтиком.

– А еще его звездочетом называли. – Добавил отец.

– Это почему? – Поинтересовался я.

– Он все на небо смотрел. Судьбу по звездам предсказывал и всякие там события – невзгоды. Было у него что-то такое, чего не было у других. Понимал он небо и разговаривал с ним.

– С кем? – Взволнованно спросил я.

– Со звездами он разговаривал, Витя.

Услышав такое, я даже поперхнулся.

Отец похлопал меня по спине и продолжил:

– Я его мало знал, все как-то не получалось у нас, то одно, то другое. Знаю, что странным он был человеком, не похожим на других. Всех ему было жалко, в помощи не отказывал никому. Он кобылу свою и ту жалел, никогда не запрыгнет на груженую телегу, мол лошади и так тяжело, а тут еще я со своим центнером… В общем не от мира сего был мужик. Это не я придумал, это его так люди называли. А если коротко, то Никифор был хорошим человеком, добрым – мухи никогда не обидит. Жалко мужика. Татарин зарубил его по пьянке. Вступился он за бабу какую-то, а басурман его саблей. Так и погиб он в расцвете сил. Отец встал с лавки и подошел к окну.