Андрей Караичев - Церилеп

Наталья увела маленьких в спальню, легла вместе с детьми на большую кровать, покрытую мягкой периной, с атласным одеялом и тяжёлыми подушками, начала тихо рассказывать им сказки, знала которых ещё со своего детства уйму. Лиза быстро засопела, Денису же спать не хотелось, он лишь притворялся, чтобы не расстраивать маму. Какой здесь сон? За окном поднялась «кровавая» луна, ветер качает старую акацию, она громко скрипит и стучит колючими ветками о крышу. У парнишки возникло чувство, что кто-то наблюдает за ним с улицы: занавески осели от стирки в слишком горячей воде, не сводятся до конца, полностью спрятать пугающее стекло – невозможно. Дальше хуже: пёс из будки во дворе душераздирающе завыл – «на покойника»! Сильно бил по нервам этот противный собачий стон, кому приходилось слышать подобный, не спутает его никогда ни с каким другим поведением лающего питомца. А любимая кошка, словно назло, ушла из дома, не спит в ногах, не тешит ласковым мурлыканьем, с ней сделалось бы гораздо уютнее.

Подумав – «Детки заснули», – Наталья поднялась с постели и, на ощупь в темноте отправилась проведать недавно вернувшегося, само собой, поддатого мужа: тот сидел на диване слева возле гроба. Денис, тихо выскользнув из-под одеяла на пол, отправился следом: подслушать разговор взрослых, он так это любит! Благо, под его пока малым весом доски не скрипят, получилось пробраться бесшумно.

– Не усни, – попросила Наталья супруга, – ты знаешь, категорически нельзя… беда может стрястись. Думаю, лучше я с ней посижу, сам ступай к детям, то проснутся одни, напугаются.

Мальчик выглянул из-за дверного косяка: покойница, достаточно освещённая церковными свечами, чтобы её тщательно разглядеть, стала гораздо страшнее! На мгновенье показалось – грудь умершей поднимается, словно та дышит… нет, вроде только почудилось. Баб Любе уже подвязали рот тряпочкой, связали ноги и оттого, милая при жизни старушка, преобразилась в полумонстра, разумеется, для фантазии Дениса.

– Нет, – отозвался Николай, ловко отодвинув бутылку водки ногой за диван (спрятал), – не засну. Сама, родная моя, отдохни, чего малых оставила? Ты меня первый год знаешь? Выпитый я никогда не прикорну!

– Ладно, – успокоилась Перегибная, – после зайду, проверю, как ты дежуришь, сменю тебя при случае. А куда девалась наша мама?

– К соседке пошла, сериал тупой смотреть, сказала – там заночует. Боится мертвеца, мне кажется. Эх вы, бабы! Верите в сказки древние, насмотритесь чепухи и верите! – На деле Коля и сам относился к местным поверьям серьёзно, сам немного боялся покойницы, потому и ворчал на женщин, обвиняя их в трусости, ему оттого делалось несколько спокойнее.

Страх отступал от Дениса под напором усталости, обычно родителям сложно отправить детей отдыхать, но и разбудить после, не сильно легче. В тот раз выходило иначе: закрывает парнишка глаза, тело охватывает приятное расслабление, ему грезится травка, солнышко, потом занимательнее – он умеет летать! И вдруг покойная баба Люба выхватывает мальчишку из-под небесного свода и тащит в темень, в свой красный гроб. От подобного «переключения картинки» и после разгрузки вагона с углём подскочишь.

В моменты короткого пробуждения Денис слышал: мама снова выбралась из нагретой постели и пошла проведать отца.

– Не спишь? – Строго спросила Наталья мужа, – смотри мне! Полночь скоро, сейчас самое ответственное время, если зашевелится – зови меня.

– Отстань ты! – Отмахнулся порядком «уставший» батя, – сам ведаю!

– Коль! – Встревожилась Перегибная, – мне кажется, руки у тёть Любы лежат иначе, ты её не трогал?

– На кой ладан мне её тревожить? С ума сошла?! Чудится тебе всё: игра теней – надо свечи зажечь новые, эти догорают… проваливай к детям, не засну.

Следующего раза, когда мать пошла проведать папу, сын не слышал, организм брал своё – крепко заснул и представившаяся старуха в виде чудища не сумела вклиниться в его грёзы. Правда, мирный отдых длился недолго: мальчика разбудил отчаянный вопль Натальи.

Перегибная зашла в комнату, где муж сторожил покойницу и… сердце её на мгновенье замерло, сознание не сумело подавить крик и самопроизвольные конвульсии – Николай крепко спал, прижав к груди пустую бутылку из-под спиртного, а гроб оказался пуст. Лишь верёвочка, которой мертвецу обвязывали ноги, качалась с краю красного ящика, да две монетки (ими покрывали глаза умершей) красовались на подушке.

– Где баба Люба?! – Совладала с потоком панических мыслей Наташа, – ты, пьянь! Где покойница, тебе спрашиваю?! – расталкивала женщина непутёвого супруга.