Роман Бенц - После Второго Солнца

Отлучившись от сына, к костру подошла Люба и обратилась к путникам:

– У вас есть вода?

Иван немного замешкался, а потом обратился к Лехе:

– Эй, молодой, у тебя вроде бы есть, что скажешь? А то у меня только половина литра осталась, что еще в Колесе набирали.

Убрав руку с окровавленного свитера в области плеча, Леха неохотно заглянул в свой рюкзак. Он лениво ответил, всем своим видом демонстрируя нежелание делиться «прозрачным золотом», и за это было глупо его осуждать:

– Ну и у меня полторашка осталась.

Виталий улыбнулся из-под своей густой черной бороды, которой мог позавидовать даже Иван.

– В общем и целом достаточно приличный объем, даже роскошный.

Наконец-то сняв с себя свитер, чтобы заняться раной, Леха скептически ответил:

– Ты прав, мужик. Но это не означает, что я намерен просто так ей делиться, и друзья мои не будут этого делать. – Погрозив Ивану пальцем, проводник добавил:– Вы слышите? Не делиться просто так своей водой! Вам ясно?

Лишившись свободы и обретя ее вновь, осознав всю ценность, любое живое существо быстро к ней привыкает, а человек особенно. И поэтому новоиспеченный свободный человек по имени Влад возмутился тому, что ему указывают, что делать:

– Своей водой мы распоряжаемся сами, Леха.

Тут в зарождающийся спор вмешалась Люба:

– Мы тебя поняли, Леша. Сделка, обмен. У вас товар, у нас покупатель. Наверняка в твои годы ты уже осознал, что в этом мире ничего просто так никто не даст тебе.

Достав из рюкзака металлический цилиндр, Леха довольно кивнул.

– Вот, делового человека сразу видно. У вас ничего нет, поэтому и продолжать не стоит.

Виталий произнес:

– Это не мне нужна вода, а нашему сыну, видишь? – и указал пальцем на то место, где лежал Артем. Но безжалостный Леха не придал никакого значения этим словам.

– Мне все равно.

Виталий хотел было вновь попытаться убедить проводника, но Люба махнула на него рукой, после чего сама обратилась к Лехе:

– Я могу посмотреть твою рану. Тебя же укусили, и ты наверняка знаешь, что укусы людоедов очень долго заживают. А без соответствующего лечения это и вовсе ведет в одно место.

Леха сдвинул свои тонкие брови в раздумьях, но тут вмешался Влад:

– Не жадничай, Лех. Если человек предлагает такой обмен, значит, у него все есть для этого. А мы нашими тряпками и жалкими остатками спирта вряд ли поможем тебе.

– А хрен с ним! – недолго думая согласился Леха, после чего начал раздеваться. Но когда остался в одной только коричневой рубахе, он спросил: – А ценник-то не утрясли.

Вернувшись с тряпичным свертком в руках, Люба присела рядом.

– Просто промыть, обработать – два стакана, а если шить придется, то все три. Ну и на себя еще рассчитывай, не буду же я тебе промывать грязной водой. И еще мне руки помыть нужно.

Вновь запустив руки в свой рюкзак, Леха начал рыться.

– Мне кажется, если твой муж был инженером в Крепости, то ты, наверное, в Торговой палате заседала или как это у них там называется.

После этих слов проводник достал из потайного отсека рюкзака плоский кожаный мешок с водой.

– Я не торговец.– сухо ответила Люба.

Протянув мешок женщине, Леха сменил гнев на милость:

– Здесь около литра, получается, стакана три или даже четыре. Думаю, хватит на все про все?

Приняв мешок, Люба присела рядом и обратилась к супругу:

– Виталь, одолжи нам свой фонарь.

Виталий с трудом поднялся и отправился в угол к своим вещам, после чего вернулся и протянул жене источник света, который она зафиксировала на лбу.

– Эй, ты мне должен помочь. Подойди, – обратилась Люба к Владу. Немного удивившись, он подошел и присел на корточки рядом.

– Ничего, если я посижу со своим ножом? – спросил Леха.

Люба ответила:

– Сиди, только не пойму зачем.

– Ну, я ведь недавно тебе в голову целился, а теперь ты меня лечить будешь, поэтому мне так будет спокойнее,– ответил проводник и вынул из чехла на поясе маленький клинок.

Тщательно обработав руки водой и каким-то порошком себе и своему ассистенту, Люба развернула сверток, а затем еще один, что был внутри. Там оказался большой набор различных хирургических инструментов, о предназначении которых Влад даже не мог догадаться. Ножи, скальпели, ножницы, нити, проволока, иглы, трубки и маленькие бумажные конверты лежали внутри этой укладки. Раскрыв один из конвертов, в котором был порошок, Люба протянула его Лехе и строгим решительным голосом приказала запить это лекарство водой. После чего начала осматривать операционное поле, освещаемое фонарем, что был закреплен у нее на лбу и светил достаточно ярким белым светом. На плече, в более плотной части руки, виднелась та самая неприятная рана. В основном были лишь мелкие царапины и два достаточно глубоких отверстия от укуса, из которых до сих пор подтекала кровь, несмотря на образовавшуюся тонкую корку. Подержав тонкий скальпель над огнем, а затем, обработав каким-то раствором, женщина начала медленно удалять ту самую корку, которая с хрустом отвалилась, и из раны тут же пошла кровь небольшими каплями. Леха тут же забеспокоился, начал шипеть от боли и пытаться повернуться, дабы посмотреть на рану, но Влад крепко держал его за плечи. Затем Люба пальцами раздвинула края большой раны и начала промывать их клочком марли, намотанной на тонкий пинцет и щедро смоченной в каком-то желтом пахучем растворе. После чего она приказала Владу натянуть кожу вокруг раны, чтобы раскрыть ее, и, приготовив очередной бумажный конверт, высыпала содержащийся в нем порошок прямиком в рану. От этой процедуры Леха начал тихо подвывать, на что Люба строго произнесла: