Макс Гордон - Фрунзенск-19. Закрытый и мертвый

К середине двухтысячных Фрунзенск снова получил статус закрытого города, при чем на этот раз, засекретили его основательно. Ни единого упоминания в газетах, ни одной статьи в интернете – о существовании города знали лишь сами жители этого города, да и те находились под действием документов рекомендательного характера, запрещающих упоминание о месте своего проживания – Фрунзенский жилой массив и никаких компромиссов! О разглашении третьим лицам сказано было не мало – проводилась работа в школах и иных заведениях учебного плана, регулярно проводились разъяснительные беседы на производственных участках различного характера. Разъяснения сводились к единому – нарушителей ожидало наказание, «в зависимости от нанесенного ущерба» – и эту простую формулировку каждый трактовал по-своему: мелкий штраф или крупное денежное взыскание, административная ответственность или реальное лишение свободы. Благо, что здесь, в большинстве своем, жили люди привычные – их в детстве учили родители, шепча своим чадам слова наставления, кивая с опаской в сторону плаката на женщину в красном платке, – «НЕ БОЛТАЙ!». Дети выросли и сами стали родителями, и вот уже новое поколение учит своих детей правилам поведения в закрытом городе. Сообщения в мессенджерах бессовестно отслеживались, социальные сети проверялись на совесть.

С другой стороны, жителям Фрунзенска жаловаться было особенно не на что – после падения Советского Союза наказания гражданам вменялись не так часто и не столь существенно, как во времена Советской власти. Будучи еще школьником старшего возраста, Кирилл неоднократно имел продолжительные дискуссии со своим родителем, пытаясь втолковать отцу, что после развала СССР жить в Фрунзенске стало проще.

– Не так страшен бес, как его пишут, – с доверительной улыбкой отвечал Неклюев-старший своему сыну, – ты сравниваешь жизнь тогда и сейчас, забывая о том, что у нас и у вас материальные условия были разными. Ты живешь в современном обществе, обогащенном интернетом и мобильными телефонами, у вас теперь иные условия, чем тридцать – сорок лет назад, у нас в ту пору таких благ и подавно не было. Домашние телефоны в те дни можно было пересчитать по пальцам. Когда я был школьником, в твои годы мы родственникам писали письма, а по межгороду ходили звонить на почту, естественно, что в нынешние времена старые ограничения уже не наложишь. А басни те, что при коммунизме у нас каждого десятого в лагеря забирали, ты попросту выкинь из головы – вранье все это! Забирали, наказывали, в Воркуту увозили, но лично я не думаю, что за все время существования Фрунзенска таких наказанных набралось, хоть с десяток.

Кирилл спорил, но в какой-то мере признавал правоту слов своего отца. Да, Фрунзенск сильно изменился, угрозами в современном городе никого уже не пугали – запреты на фотографии, сделанные в местах общественного пользования больше не действовали. Да и в самом-то деле, кому навредит юная школьница, сфотографировавшаяся на фоне памятника Ленину? Конечно, Фрунзенск отличался по своей архитектуре от других современных городов страны, где еще можно увидеть памятники Орджоникидзе, Дзержинскому, Берии, Кирову и Котовскому? Этот город никак не изменился за последние пол века, здесь отчетливо и явно ощущалось дыхание Советского Союза, братство советского народа, и за это в том числе Кирилл всей душой любил свой город.

С другой стороны, если уж полностью быть объективным, Неклюев признавал и улучшения, коснувшиеся веянием новых десятилетий, Фрунзенск обустроился и разжился новыми школами, садами и парками. На пятьдесят тысяч жителей города построили четыре ледовых арены, два новых стадиона с футбольным полем и беговыми дорожками, появились торговые центры, парки, кинотеатры и аттракционы – все то, чего так сильно не хватало городу во времена детства и юности Кирилла. А если взять во внимание тот факт, что и зарплаты во Фрунзенске были выше, чем по стране в среднем и прибавить сюда наличие дополнительных дней отдыха, приписанных к ежегодному отпуску, то по-своему выходило, что жители Фрунзенска устроились не плохо. Оставались, конечно, некоторые трудности с заездом и выездом, но Кирилл решил для себя, что этими трудностями можно и пренебречь.

Переехав дорогу по пешеходному переходу, Кирилл свернул с улицы Карла Маркса и, как планировал, дворами поехал в сторону пустырей, упирающихся в четырехэтажное круглое здание гаражного кооператива. Гаражный кооператив был возведен специально для жителей окрестных высоток – «Фрунзенские небоскребы», как окрестил новый район затейник-Борик. За домами тянулся большой овраг технического назначения, заросший деревьями и бурьяном – единственное развлечение для городской детворы, во времена тихой юности Кирилла. Не считая телебашни, НИИ имени Фрунзе и новой городской больницы, эти новехонькие девятиэтажные столбики являлись самыми высокими строениями во Фрунзенске, не беря в расчёт длинную трубу атомной электростанции, подпирающую небо на другом краю города. Неклюев-старший объяснял сыну отсутствие многоэтажек в городе сразу несколькими обстоятельствами: во-первых, ничего не должно перекрывать башню телевизионной вышки, так как это препятствует прохождению сигнала, в случае, если по каким-то причинам спутниковая связь окажется не рабочей. Во-вторых, город не должен бросаться в глаза, во-всяком случае, с высоты пассажирских авиалиний. Ну и, конечно-же, в виду немногочисленного населения Фрунзенска более высокие дома строить попросту незачем.