Олег Панкевич - След Дракона

За субботу подготовили дачу к приезду родителей с Андрюшкой. Скоро в школе закончится учебный год, и мой сын пойдет в третий класс. А лето как, всегда проведет на даче с бабушкой и дедушкой. Как быстро летит время.

И не интересна ему уже сколоченная наспех песочница под старой яблоней, и скучно уже проводить все лето со стариками на даче. Все дни пробегает по деревне с такими же ребятишками, изредка забегая домой перекусить и показаться на глаза бабке с дедом.

Хочу поговорить с Наташкой, разрешит ли она подарить сыну щенка. Я вспомнил, как он оговорился однажды, что мечтает о собаке. Тогда я не придал его словам значения, а сейчас задумался. Может, ему нужна эта ответственность за другое существо, чтобы почувствовать себя сильнее и старше? Обрести молчаливого друга, наконец?

Мы вернулись к вечеру субботы в город. Я позвонил родителям, сказал, что в следующие выходные готов отвести их на дачу со всем незатейливым скарбом и коробками с рассадой. Позвонил Светке, и мы поговорили, по поводу приобретения собаки. Светка сказала, что это неплохой вариант, завести собаку сейчас, что бы все лето Андрей занимался с щенком, приучал к порядку, но вся ответственность будет на мне. Т.е контролировать процесс дрессуры и ответственности сына, должен буду я. Позвала Андрюшку к телефону, поболтали. Я понял, что соскучился по сыну, хочу его увидеть. В воскресенье я поехал к ним, и весь день провел с сыном.

Монолог

На кисть соберу образы яркие

Кину на лист, по пути расплескав…

Что в голове? Не понятно мне.

Что происходит? Сон или явь?

Сегодня потоком ..обязательно обязательно надо записать…

Молитва матери об избавлении ребенка от душевных мук и терзаний.

Подойду я к чаду своему, когда плохо на его душе, обниму его и скажу:

– Ребенок мой, позволь забрать мне камень с души твоей.

И возьму я камень с души твоей, и пойду я под тяжестью его, согнувшись по белу свету. И найду я горы высокие. И понесу я камень твой на вершину самой высокой горы, положу на самый верх и скажу: Гора матушка, прими дар мой. Горе в камень обратившееся, слезами чада моего омытое. Горе тяжелое, сложенное обидами и терзаниями, болями и печалями, разочарованием и горечи полное. Возьми дар мой и станешь еще выше, еще сильнее. И примет гора дар мой. И станет камень частью ее.

И с чистым сердцем пойду домой налегке, обниму ребенка своего. И будет легко на душе его и светло и чисто….

Почему-то надо было записать…

ххххх

Мы заперты в своих вселенных,

По кругу ходим день за днем.

Лишь изредка глотнув свободы,

Забывшись беспокойным сном…

Ища гармонию в миру,

Свой хаос внутренний лелея.

Мы забываемся на миг,

Когда кого-нибудь жалеем…

Откуда рождается мера, которой мы оцениваем поступки других людей?

От системы наших ценностей.

Кто выстраивает систему?

Нравственное воспитание.

Почему в наше время так мало внимание уделяется нравственному воспитанию детей? Зачем искажается мера? Кому это выгодно?

Почему в мире потребления никто не установит порядок? Ведь если ты становишься осознанным потребителем, осознанно не покупаешь гору вещей, которые не сносишь, продуктов, которые не съешь, не гонишься за модой и не захламляешь свою жизнь, ты можешь руководить своей жизнью.

Шаг за шагом, приучая себя к осознанному выбору, насколько то или иное тебе необходимо, ты начинаешь вводить в свою жизнь контроль. А, следовательно, и порядок.

Почему нормы морали сейчас стерты донельзя? Молодёжь пропагандирует, что можно все. Что никто никому ничего не должен?

Потому что эта молодёжь хочет стереть с лица существующий мир и порядок. Он не устраивает ее. Миру давно нужна уже новая религия. Нравственная, чистая. Не подразумевающая деления на своих и чужих. Не карающая. Освящающая мир мягким светом. Религия объединения всего живого в едином пространстве. Но кто готов стать миссией?

В каждой семье есть своя морально – нравственная основа. Кант, проложенный через поколения предков. Норма: можно – нельзя. И когда в обществе нет единой идеи морали, когда общество и окружение не правит эту норму, куда проще катиться вниз, чем заниматься ежедневной работой духовного роста.

Мы до такой степени одичалые и разобщенные, так боимся этого мира, что, одев неприметные серые одежды, толпой на работу и обратно, цепляясь за то малое, что сами себе предлагаем.