Мак Шторм - Неидентифицированный

Теперь вы имеете представление о моей жизни в общине и можете себе представить моё удивление, когда меня позвали в избу к старосте, а там за столом сидели незнакомые мне люди, которые явно не принадлежали ни к одной из общин и были чужаками из внешнего мира.

Староста, седой старик с залысиной и всклоченный бородой, кивком головы указал мне на свободный стул и произнёс:

– Присаживайся, Логин, и запомни – всё, что ты тут услышишь или увидишь, должно остаться в этих стенах!

От волнения у меня пересохло во рту, я молча кивнул, жадно рассматривая незнакомых мне людей. Первый был здоровенный, звероподобного вида мужик, с черными глазами, короткими темными волосами, неоднократно ломаным носом и густой бородой, которой даже староста мог позавидовать. Рядом с ним сидела девушка с темными волосами, в которых одна прядь была необычно ярко-розового цвета. Её карие глаза меня почему-то смущали, заставляя всё время отводить свой взгляд в сторону. Третий незнакомец был полной противоположностью первого: небольшого роста и щуплый, как подросток, лицо его было гладко выбрито, в таком виде у нас в общине только девушки могли находиться, но больше всего меня поразила его чудная прическа – волосы были коротко подстрижены по бокам, но зато на макушке они были собраны в причудливый пучок, над висками были выбриты узоры, похожие на шрамы; его кожу покрывали различные картинки и надписи на иностранном языке.

Очень странно, что у старосты может быть общего с этими людьми и зачем он пригласил меня? Видимо, недоумение было явно написано в моём взгляде, староста, словно прочитав мои мысли, произнёс:

– Логин, в отличие от многих в общине, ты не был тут рожден и ещё помнишь свою старую жизнь, которая иногда преследует тебя во сне, поэтому ты знаешь, что наше поселение – это лишь маленькая капля в океане под названием Человечество. В своё время я принял решение, сделав исключение, и принял в общину тебя и твою семью. Я всегда старался защитить своих людей, максимально абстрагируя их от внешней жизни за пределами общины. Там слишком много дьявольских соблазнов и людей, прислуживающих ему. Эти люди настолько порочны, что не опасаются нарушать заповеди божьи, а наоборот, нарушают и кичатся этим, пытаясь преподнести свою греховную всепоглощающую алчность как достижение успеха. Погрязая в бесконечном блуде, они разрушают устои мира, пытаясь подменить последние настоящие ценности на ложные, как это делал в своё время Патриарх Никон, отредактировав тексты Священного писания и богослужебных книг, заменив двуперстное крестное знамение трехперстным и отменив все виды земных поклонов, вызвав тем самым раскол в религиозном мире, впрочем, это ты все сам знаешь.

– Эти люди. – староста обвел рукой необычных гостей. – Тайные друзья нашей общины, которые хоть и не придерживаются нашей веры, но стойко сопротивляются дьяволу, ведя свою войну с его посланниками. Три печати уже давно были сняты, явив миру всадника на белом коне, как олицетворение лжеправедности, и человечество погрязло в обмане и лжи. Всадник на рыжем коне принёс миру череду нескончаемых войн и кровопролитий. Всадник на вороном коне принёс миру голод и смерть, которую лживые слуги дьявола любят называть гуманитарной катастрофой и замалчивать истинные масштабы бедствия.

Староста тяжело вздохнул и налил себе квасу из кувшина. Осушив глиняную кружку за несколько больших глотков, он утер рукой бороду и продолжил говорить:

– Пока ещё четвертый всадник на бледном коне не показался, но уже явно ощущается дыхание его коня. Если человечество не начнёт священную войну, то вскоре будет снята четвертая печать, и тогда человечество обречено.

Староста изрядно меня напугал, горестно закончив свою речь. Всё, что он рассказывал, я и так знал наизусть, но раньше это казалось страшной сказкой, а теперь, глядя на человека, который искренне верил в то, что говорил, я по-настоящему испугался. Не зная, что ответить, я спросил:

– Как нам одолеть дьявола и его слуг? Молиться целыми днями?

Мой вопрос вызвал громкую усмешку у звероподобного гиганта. Его неуместное веселье прервала незнакомка с розовой прядью волос. Отвесив ему звонкий подзатыльник, она повелительно сказала:

– Заткнись, Дикий. Не забывай, что парень не знает ничего о жизни за пределами общины.

Здоровяк даже не поморщился от полученной увесистой затрещины, покорно спрятав усмешку, он сделал каменное выражение лица. Тишину нарушил похожий на подростка парень с причудливой прической, задумчиво погладив свой гладко выбритый подбородок, он спросил у меня: