Никита Колесов - Миртовск. Трагедия одного города

Сказав это, Настя развернулась и уверенным шагом направилась к подъезду, а я так и остался стоять один во дворе дома.

Это был удар ниже пояса, я понимал, что потерял девушку своей мечты. Единственное, пока она не ушла, успел ей крикнуть вдогонку:

– А в поход мы идем вместе?

– Ну конечно, – не оборачиваясь, ответила Настя, и дверь закрылась.

– Всё… – подумал я, – это конец, этот бесконечный круговорот мыслей закончился, но в него влили черных красок.

Я не мог так все оставить, не мог просто выкинуть из головы ее слова «или я, или музыка», да и как такое вообще можно говорить человеку, который помешан на музыке?

Домой ехал в ужасном настроении, все не мог выбросить из головы ее слова, как будто в наши отношения влили чернила. Я не знал как это пережить, неужели она не понимает, что я ее обожаю, что кроме нее мне никто не нужен, но в то же время обожаю и музыку? Очень хотелось напиться и забыться, но денег почти не осталось. Черт с ними, сигареты у ребят стрельну, а деньги… В этот момент зазвонил телефон. Я достал его и увидел, что названивает Артём.

Я не хотел сейчас ни с кем разговаривать и с неохотой ответил на звонок.

– Пашок, здорово еще раз, короче, все в силе, мы на вертолете сможем спуститься с Волчьей горы.

– Да, Темыч, спасибо, здорово ты подсуетился, я никогда не летал на вертолетах. Наверное, отдал летчику целое состояние? – ответил я, через силу поддерживая разговор.

– Ерунда, на такси по Миртовску дороже ездить, тем более в том году я оказал этому парню услугу. А что у тебя с голосом? Чет ты грустненький, с Настей поцапались или разочаровался в своем панк-роке? – смеясь, спросил он.

– Нет, все нормально, на автобус опоздал, вот и грустный – соврал я, так как не хотел рассказывать Артёму, что случилось на самом деле.

– А, ну ладно, это дело такое, погоди, время еще не особо позднее, может успеешь. Не гуляй по Миртовску ночью, сам знаешь, какой у нас город.

– Хорошо, давай до завтра, – ответил я и бросил трубку.

Какое же отвратительное настроение, что за дилемма, что за разлом показался во мне, как мне быть?

Я зашел в магазин, купил дешевой водки на последние деньги и направился домой. Я действительно успел на последний автобус, мне чудом повезло. Добравшись до дома скинул с себя все барабанные принадлежности и вздохнул свободно, ведь они весили несколько килограммов, и плечи под этой тяжестью болели очень сильно.

Достал водку, достал из холодильника остатки паштета, хлеб, намазал паштет на хлеб, налил водки полрюмки, выпил и тут же закусил. Вытащил из пепельницы сигаретный окурок… Как хорошо, что я курю по полсигареты, вот в такие моменты, такие безденежные дни хвалю себя за это.

Закурил, включил музыку в плеере, мне хотелось что-то помедленнее, что-то по душевнее. Найдя подходящего исполнителя, налил еще водки, выпил, потом еще и еще и…

– Настя, ты тут?

– Паша, любимый мой, ну куда же я от тебя уйду? – сказала Настя, улыбаясь.

Мы были с ней в Миртовске или не в Миртовске, мы были как будто в нашем городе, но он не был наш. Серые дома освещало чёрно-белое солнце, дороги вели в какую-то неизвестность.

Настя держала меня за руку и улыбаясь вела прямо по дороге, навстречу шли люди, у которых не было лиц. Я видел их одежду их прически, только лица отсутствовали. Мы завернули за угол дома и оказались на центральной площади. Перед памятником Ленина располагалась сцена, оттуда играла музыка, которую обычно играю со своей группой. Я присмотрелся и увидел, что моей группы нет, но музыка была живая, она была настоящая, как будто инструменты сами играли.

– Посмотри, как хорошо играют, правда, необыкновенно бодрая музыка? – повернувшись ко мне, спросила Настя.

– Настя, ты что, не видишь что на сцене никого нет – посмотри?

– Как же, дурашка, нет? Вон же весь состав – она указала рукой, но я не видел никого, это было очень странно.

Перед сценой неподвижно стояли люди, у них тоже не было лиц, головы были подняты – я понимал, что они все смотрят на сцену, но лица, как и у прохожих, отсутствовали.

Мы прошли мимо сцены, двинулись вверх по улице, мы направились прямо к подножью горы сзади находился тот самый “Склеп”, секунда – и мы уже опять на улице Миртовска, секунда – и на подножье, мы гуляли вместе, взявшись за руки. Обстановка менялась, менялась постоянно. Вокруг появлялись и пропадали люди. В какой-то момент понял, что я не Миртовске, а в другом городе. Я как будто в негативе. Все вокруг черно-белое, а цветная только моя Настя, она светилась, как солнце, и так же как солнце, вела меня за собой. Я смотрел по сторонам, замечая что во всех домах нет света, черные окна, черные ставни, дома без души, дома – безмолвные наблюдатели.